Екатерина Звонарь-Елисеева - Ради тебя дышу

– Сколько у нас времени, госпожа? А, впрочем, это не важно.

Бернадетта согласно кивнула и оправилась отдавать распоряжения оставшимся работникам, к которым в той или оной степени относился приказ короля.

Спустя пятнадцать напряженных дней длинный обоз, состоящий из нескольких десятков тяжелогруженых телег, был отправлен в Западное графство. Если ничего их не задержит, они прибудут на место в назначенное время.

Чего стоило жителям поместья наполнить и снарядить этот обоз, знали только они сами. Все цеха работали не покладая рук днём и ночью в три смены. Сколько было перевернуто гор железной руды и переплавлено металла в мечи, доспехи, боевые топоры и прочее вооружение, невозможно сосчитать. Равно как и измерить, сколько метров особой плотной ткани для переносных шатров, было выткано и сшито. А то, что изрядная доля их продуктовых запасов в виде копченого и вяленого мяса и рыбы, муки, круп, сушеных фруктов и разнообразных напитков, была погружена на телеги, приводила Берни в состояние близкое к панике. К ней примешивалась невероятная злость на мачеху, которая не пожелала оказать посильную помощь, а только торчала в своей комнате, любуясь своими драгоценностями и нарядами и исправно спускаясь к завтраку, обеду и ужину. Но после Берни взяла себя в руки и велела всем работникам отдыхать сколько потребуется после почти рабского труда, чтобы потом с новыми силами приступить к работе и оценить, каково же их реальное положение.

В течение этих двух недель из дворца больше не было ни одного письма, хотя итак было всё понятно. Его Величеству в сложившейся обстановке не до простых смертных. Но также молчали и соседствующие со Щедрыми Низинами поместья, ограничившись лишь скупыми сердитыми отписками, что не начавшаяся еще война уже сделала всех голодными и нищими.

Мартанэсцы отступили, предоставив своим союзникам полную свободу действий. И фламийцы выплеснули весь свой накопленный гнев на Залиман и Альдэрию. Казалось, небесный купол в один миг превратился в перевернутый ковш с жидким огнем.

Стеллан Клайд с нарастающим ужасом наблюдал, как вокруг взлетали комья обожженной земли, летели куски обугленной человеческой плоти. От огненных вспышек, что насылали фламийцы на своих противников, мир полыхал адским заревом. Окруженные с разных сторон стенами пламени, альдэрианцам и залиманцам приходилось отбиваться от яростного натиска клыкастых красноглазых и красноволосых фламийцев, казавшихся настоящими демонами и от их жутких грифонов, легко и безжалостно рвавших на части закованных в броню воинов. Стеллан мог поклясться, что фламийцы в пылу сражения наравне с грифонами готовы были вцепиться в горла своих врагов. Паника овладевала и юнцами, впервые испытавшими тяжесть боя, и закаленными военачальниками. Отовсюду доносились стоны и вопли, мольбы о помиловании и жалкий скулеж, называемый капитуляцией.

– Труби отступление! – оглядев остатки своего отряда, обессиленного, окровавленного и сломленного, заорал Стеллан товарищу. – Я подыхать пока что не намерен! Особенно здесь.

Стоя на широких каменных ступенях крыльца, Бернадетта, словно ребенок радовалась первому запоздавшему снегу и слушала отчеты своих помощников. После доклада каждого из них, она извинялась, что не приглашала в дом и держит на холоде. Те, румяные от легкого морозца, лишь добродушно улыбались, кутались в меховые плащи, очевидно не ощущая никакого дискомфорта. У молодой хозяйки отлегло от сердца – всё оказалось не так уж плохо, как она себе представляла. И хлеба, овощей, мяса, вина им хватит до будущего урожая, и скот есть чем кормить, и семенной фонд особо не пострадал.

Единственное, что беспокоило девушку по-настоящему, так это участившиеся случаи, когда ей приходилось посещать полуразрушенный дом за рекой. Если раньше к ней за полгода переправили пять человек от силы, то теперь их стало вдвое больше. У неё сложилось стойкое впечатление, что Огненному народу кто-то сильно досадил. Эти неразумные «кто-то» каким-то образом вызвали на себя ненависть, гнев и злобу фламийцев, вынудив их бесконтрольно применять свою темную и жуткую способность «награждать» врага Огненной болезнью. Странный недуг заставлял страшно страдать этих обреченных, и если бы не Берни, их ждала бы медленная смерть или полное безумие.

За прошедшее время Бернадетта чувствовала неимоверную усталость, но и удовлетворение одновременно. Она не подвела ни короля, ни своих подданных, ни несчастных, которых сразила Огненная болезнь.