Ольга Иконникова - Дочь кукушки

– Спасибо, мадемуазель де Вилье! – похвалил ее учитель. – Но, чтобы закончить урок на хорошей ноте, давайте вспомним о предсказании, которое было сделано еще до того злополучного восстания. Один из известных прорицателей почти тысячу лет назад написал и об утрате Линарией магии, и об ее обретении. Тогда, десять веков назад, на это предсказание мало кто обратил внимание – о нем вспомнили тогда, когда исполнилась его первая половина, и магия была потеряна. Вторая же часть заклинания говорила о том, что восстановить источник сможет один из наследников правящей династии ровно в тот день, когда ему или ей исполнится восемнадцать лет. И будем же надеяться, что это случится именно с нынешним наследником, которого сейчас так тщательно ото всех прячут. Потому что, боюсь, если источник не будет восстановлен в ближайшие несколько лет, Линария может потерять свою независимость.

Урок закончился, и месье Корнелиус покинул класс. Но разговор о таинственном принце продолжился.

– Ах, девочки, как вы думаете, где король и королева могут скрывать его высочество? – глаза баронессы Шанталь сияли любопытством.

– Полагаю, что где-нибудь за границей, – предположила Лорена. – И вообще, ты же слышала – месье Корнелиус тоже не уверен в том, что нынешний наследник – тот самый, о котором шла речь в древнем предсказании.

– Но было же и другое предсказание, – возразила Шанталь. – И сделано оно было тогда, когда королева Луиза носила принца под сердцем. И в нем говорилось, что этот ребенок – тот самый.

Графиня хмыкнула:

– Ты забываешь, что за пятьсот лет было сделано не меньше десятка таких предсказаний, и все они касались совершенно разных принцев и принцесс. Мне кажется, прорицатели на них неплохо заработали.

– Ах, Лорена, – расстроилась баронесса, – какая же ты недоверчивая! Но даже если и так – принц, даже если он и не тот, кто вернет Линарии магию, всё равно остается принцем. И однажды его жена станет королевой!

Девочки возбужденно зашушукались. Я же только пожала плечами. Не мне – безродному подкидышу – было мечтать о принцах!

После обеда баронесса Шанталь позвала меня прогуляться по саду. Нам давалось полчаса свободного времени перед второй половиной занятий. Я, немного удивленная, вышла вслед за ней во двор.

Там, на скамейке под большим и старым дубом уже дожидалась нас сама Лорена де Вилье.

– Мы хотели предупредить вас, ваша светлость, – церемонно обратилась ко мне баронесса. – Вы – новенькая у нас и многого еще не знаете. Сегодня утром вы шли в паре с Николь Дюран и даже перебросились с ней несколькими словами. Так вот – мы хотели бы предостеречь вас от общения с этой девицей.

– Вот как? – еще больше удивилась я. – Чем же она вам не угодила?

Ответила мне графиня:

– Николь Дюран – не дворянка!

Она произнесла это таким тоном, словно бедняжка Дюран совершила страшное преступление. И, кажется, ожидала от меня соответствующей реакции. Но, боюсь, я разочаровала ее.

– И что же? – я небрежно пожала плечами.

– Как это «что»? – изумилась Шанталь. – Мадемуазель Дюран – единственная ученица в пансионе неблагородного происхождения, и никто из нас не должен с ней общаться. Это просто недопустимо – что она учится вместе с нами. Ее приняли в пансион только потому, что ее отец – богатый торговец – поставляет ткани в монастырь. Мой отец пробовал поговорить с настоятельницей, но она стоит на своем. Мы не можем спорить с ее решением, но мы можем показать свое отношение к этому.

Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я – всего лишь приемная дочь герцога? И тоже не дворянка. Более того, скорее всего, незаконнорожденная.

– Ну, так как? – нетерпеливо спросила Лорена. – Вы с нами?

Я не знала никого из них и не испытывала к мадемуазель Дюран никакой привязанности, которая обязывала бы меня встать на ее сторону. Но присоединиться к своре, что нападает на человека только за то, что он чем-то на них не похож, было так низко, так подло, что решение показалось мне однозначным.

– Благодарю за предупреждение, ваше сиятельство, – я старалась быть вежливой, – но позвольте мне судить о мадемуазель Дюран по ее поступкам, а не по вашим словам.

– Вот как? – брови графини де Вилье удивленно выгнулись. – Ну, что же, ваша светлость, как вам будет угодно.

Когда я пришла в столовую на ужин, от меня шарахались все одноклассницы. Девочки, с которыми я еще в обед сидела на одной скамье плечом к плечу, сейчас отодвигались от меня как от прокаженной.