Даха Тараторина - Волчья тропа

В доме светло и весело. Нет ничего дурного (кроме старой Бояны, исправно кряхтящей на полатях, чтобы про неё случайно не забыли). Ветер не мог пробиться в тёплую избу, не мог выморозить горячую печь и напугать разошедшуюся молодёжь. Но очень старался.

Серый убежал к бабенским торговцам – узнать, проходили ли Городище, ненароком выспросить, нет ли чего нового в бывшем доме? В избе становилось совсем уж шумно.

Снаружи разыгралась метель.

Светлое пятно от окна стало едва заметно на снегу. Я прислушалась: в гвалте голосов отчётливо чуяла ещё один – страшный, потусторонний. Вьюга не предвещала ничего хорошего и, кажется, до утра из избы никто не выйдет, даже если захочет.

– Неужто утомили тебя, красавица? Что грустишь одна?

Миг или два я не отрывалась от страшной красавицы-метели. Мало ли кто там о чём рассуждает. Потом поняла, говоривший стоит прямо за мной. Рыжий и конопатый. Подкрался лисом, я и не заметила. Кажется, парень был одним из первых пришедших. Из Пограничья, точно.

– Что? – удивлённо выдавила я.

– Говорю, негоже такой красавице одной скучать, – охотно повторил лис. – Меня Радомиром звать.

– Ефросинья, – почему-то назвала полное имя, которое всегда пугало меня излишней серьёзностью.

– Ну здравствуй, Фроська. Обидел кто? Или ты задумчивым и печальным видом богатырей вроде меня приманиваешь?

– Получилось? – ехидно уточнила я.

– А то! Я ж – вот он! – Радомир взмахнул рукой, показывая, что вот он, и правда здесь. Быстрой белкой перетёк на скамью рядом и тут же схватил за руку, – экий браслет у тебя красивый. Сама плела, рукодельница?

Я опустила глаза за старенькую блёклую верёвочку на запястье. Плёл её Серый. Помнится, всё пытался мне доказать, что нитками орудовать несложно. Не доказал. Его браслет венком обвивал руку, а тот, что пыталась сплести я, напоминал запутавшуюся рыболовную сеть. Но Серый всё равно его носил, говорил, иначе никто не поверит, что я взялась рукодельничать.

– Да… Сама, – соврала я.

– Так может и мне подаришь такой? А я бы всем хвалился.

Тоже мне, хвастун выискался. Работай тут, старайся, чтобы он друзьям потом говорил, что сам так сумел. Хотя, вообще-то, можно Серого попросить.

– А мне что за то?

Рыжий рассмеялся:

– Экие у вас в деревне девки бойкие! А я тебе за то танец!

Радомир легко вытащил меня на место почище и закружил под музыку. Я, конечно, тут же застеснялась и попыталась отстраниться – никто же не танцует! Но сметливые парни похватали подруг и тоже увлекли в пляс. Правду сказать, танцевать я не сильно умею. Ногами потопать не велика наука, но как иные девки могут – спокойно, без суеты, да мягко плечами повести, шагнуть и развернуться… У меня б ноги в узел завязались. Но тут, кажется, никто не смотрел, да и кому какая разница? Глядишь и я не стану испуганно озираться, да следить, чтобы ногу кому не оттоптать. Где-то рядом мелькнул Серый. Видать, тоже с кем-то в пляс пустился, я улыбнулась ему и тут же забыла. А с Радомиром так приятно и легко. То меня в танце кружил, то сам ловко подпрыгивал. Я невольно заглядывалась, забывая, что рядом и ещё кто-то есть.

– Пошли…

Мой новый друг так же ловко, как вытащил танцевать, увлёк меня к двери, а там и за порог. Вьюга разгулялась не на шутку. Ступеньки косо занесло снегом, в закутке на крыльце было слышно, как негодует ветер.

– Совсем холодно стало. Глядишь, вечеринка так ночёвкой станет, – Радомир подмигнул, накидывая мне на плечи свой тулуп. Я попыталась отстраниться – придумал тоже! И я в расстёгнутом не согреюсь и сам замёрзнет, но Радомир так и оставил руки на моих плечах – не вывернуться.

– Ой!

Я дёрнулась. Ладони наглого парня, только что мирно покоившиеся у меня на плечах, сползли сильно ниже. Там и замерли.

– Не так что? – промурлыкал рыжий.

– Руки-то убери… – пробубнела я, стараясь не смотреть на завораживающее лицо.

– Неужели неприятно? – прищурился наглец, ощупывая обхваченное.

Я вздохнула. Вообще-то, приятно. Тепло… Но как-то неправильно. А я не любила, когда неправильно, поэтому залепила Радомиру хорошую, смачную оплеуху.

Парень отпрыгнул, тряся головой и ошалело хлопая глазами.

– Ух, крепка баба! – выдохнул он.

– Заслужил! – и правда!

Думала, обиженный, сейчас в драку полезет. Не раз слышала, как костерили сестру неугодные ухажёры. Но Радомир оказался поумнее некоторых. Улыбнулся, махнул рукой:

– Заслужил, что поделать. Ну хороша ж! Не устоял. Уж прости, коль обидел.