Леси Филеберт - Разбудить дракона ложью

Ай, черт с ним, нервы дороже! С этими мыслями отправил в рот сразу две таблетки и почти сразу ощутил их благотворное воздействие на изношенную нервную систему. Эмоции послушно закупоривались обратно, усыпляя дракона, давая свободу мыслям. Меньше эмоций – больше разума, вот мой девиз по жизни. Всё-таки ошибался Шеймус, говоря о страшных побочных эффектах. Я третий день подряд ел таблетки в утроенной дозе, и чувствовал себя прекрасно. Хорошо, что моя проблема решилась так просто.

Теперь можно было немного пораскинуть мозгами. Мне было о чем подумать. Например, о том, как бы узнать настоящее имя Лены. В том, что ее на самом деле зовут иначе, я не сомневался: остро почувствовал ложь вчера, когда она пришла на "собеседование". Скорее всего она сама не знала, что Лена – не ее имя, так как я ощутил лишь ложную информацию, никак не связанную с поведением девушки. Мне было любопытно разобраться в этой ситуации, и я уже отправил парочку запросов специалистам, но также собирался и сам покопаться в поисках информации хотя бы по знакомым базам.

Впрочем, поверхностные поиски не увенчались успехом, но никто и не обещал, что будет просто. Я обязательно узнаю, кто ты есть на самом деле, Костьянова. В самое ближайшее время.

Следующие полчаса провел в активных но бесполезных поисках информации по своим каналам, а потом отправился в соседний кабинет. На тот момент я еще не знал, чем обернется вроде бы обычное совещание…

***

Бесшумно вошёл в переговорную. Это была просторная светлая комната с длинным белым столом, за которым уже начали собираться мои коллеги. Вон и Лена смиренно сидит в уголочке. Вид пафосный, но я чувствовал, что она немного нервничала. А еще постоянно поглядывала на свой браслет.

Я хмуро уселся за стол, посматривая на Лену. Мне очень сильно не нравилась ее побрякушка, но я никак не мог понять, почему. И с этим тоже надо было обязательно разобраться.

А пока пришлось отвлечься на дела насущные. Совещание шло обычным ходом, я даже заскучал в какой-то момент. Ничего нового от коллег я не услышал, да и собрались мы больше для того, чтобы подвести черту перед следующим рабочим броском. Поэтому слушал вполуха, кивая и поддакивая в нужных местах до тех пор, пока не наступила моя очередь высказаться.

Я открыл было рот, чтобы изложить свою стратегию продвижения на европейский рынок, но понял, что губы и язык не шевелятся. Они словно онемели, да и дыхание замедлилось. Меня охватила легкая паника, когда я понял, что не могу произнести ни звука. Я не мог даже закричать, потому что у меня, кажется, пропал голос. Попробовал пошевелить пальцами, но тело словно налилось свинцовой тяжестью. Да черт возьми, что происходит!?

"Вам следует соблюдать осторожность с этим препаратом, иначе побочные эффекты могут быть чрезвычайно серьёзны", – вспомнились слова Шеймуса, с которым я разговаривал по поводу увеличения дозы успокоительного.

Судорожно перебирал в голове побочные действия, указанные в инструкции к таблеткам. Кажется, там говорилось что-то про онемение, заторможенность и потерю голоса в том числе. А я который день подряд ем по три таблетки в день вместо одной… Проклятье!

– Игорь Степанович? – подал голос Владимир Романович.

Он взирал на меня с такой презрительной усмешкой, от которой хотелось провалиться под землю.

А что я мог сделать? Даже в лицо ему не плюнуть, черт бы его побрал.

Я судорожно вздохнул, но даже не смог сжать руку в кулак. Тело не слушалось, словно замороженное. Я прикрыл глаза, готовясь к самому большому позору в своей жизни. Вот сейчас Вячеслав возьмёт свое слово, и тогда…

– Думаю, нам стоит прервать совещание, так как сейчас не лучший для него момент, – неожиданно раздался звонкий голосок рядом. – У Игоря Степановича сегодня случилось такое горе, такое горе… Прямо перед совещанием он узнал чрезвычайно грустную весть, которая сильно ударила по его стальным нервам. Думаю, нам всем надо войти в его положение и дать шефу переварить печальные новости.

Я открыл глаза и хмуро уставился на Лену. Что она задумала?

В висках начало покалывать, как всегда, когда в моем присутствии начинали открыто врать, да еще и про меня самого.

– Что вы имеете в виду? – спросил Владимир Романович.

– Представляете, – заговорщическим шепотом начала Лена. – Случилось непоправимое… Нет, я даже не знаю, как вам сказать…

– Да что же у вас случилось такое? – не на шутку разволновался впечатлительный Максим.