Ирина Агулова - Чужой ребёнок может стать твоим

Не знаю, что дёрнуло вмешаться в эту ситуацию, но каким-то чудесным образом Аришка успокоилась, стоило мне с ней заговорить, засмущалась, и, захлопав голубыми глазками, присела на соседний стул, сложив ладошки на коленях. Видя такое дело, Вяземский тут же предложил мне работу няни, обещая приличную зарплату, бесплатное проживание и питание. Даже то, что я студентка, его нисколько не смутило. С тех пор Вяземские стали для меня той семьёй, которой я была лишена из-за раздора между родителями. Да, мне пришлось перевестись с очного отделения на заочное, чтобы больше времени уделять своим обязанностям, но я об этом нисколько не жалела, поскольку с воспитанницей у меня сложились самые тёплые отношения. Иногда казалось, что во мне она видит маму, которой не было рядом, хотя так ли это на самом деле, уточнять не решалась. Да и какая из меня мама?

Свои же чувства к ней я пыталась не анализировать, чтобы не испытывать горечь потери и разочарования, когда придёт время расставаться, поскольку рано или поздно это всё равно произойдёт.

Девочка оказалась умненькой и развитой не по годам. В шесть лет Ариша вполне могла вести светские беседы, проявляя себя настоящей гостеприимной хозяйкой в те редкие дни, когда к Павлу Андреевичу приходили гости, вызывая этим у присутствующих удивление, умиление и восхищение.

Она словно на время взрослела, но стоило дому опустеть, как вновь становилась весёлой и жизнерадостной девчушкой, а те перепады настроения и редкие капризы, случавшиеся иногда, я списывала на то, что малышка росла лишённая материнской ласки.

Что произошло с Аришкиной мамой, почему её нет рядом с дочкой?.. Ответы на эти вопросы я так и не узнала, потому что данная тема оказалась под запретом. Павел Андреевич всегда был предельно вежлив со мной, но как только речь заходила о маме девочки, его лицо мгновенно менялось, словно каменея, и в голосе появлялись металлические нотки, от которых становилось не по себе.

Погрузившись в воспоминания, я поднялась в свою комнату, заменившую родной дом, чтобы собрать вещи, решив последовать совету Сергея Валерьевича и поискать другое пристанище. О родственниках Вяземских мне ничего не было известно, но глупо рассчитывать на то, что кто-либо не заявит на этот дом свои права в свете последних событий. Конечно, вряд ли это будет уже сегодня, но рисковать не хотелось. Тем более задерживаться здесь, в пустом огромном доме, после странного поведения адвоката было жутковато.

Дело близилось к вечеру, когда, собрав вещи, я спустилась на первый этаж. Подойдя к входной двери, потянулась к ручке, собираясь покинуть дом, когда в замочную скважину с обратной стороны кто-то вставил ключ, проворачивая его. Тут же вспомнились обещанные неприятности, поэтому, повинуясь интуиции, я подхватила сумку и метнулась к шкафу. Никогда бы не подумала, что окажусь в ситуации, напоминающей случай из анекдота. Вот только мне сейчас было точно не до смеха.

Входная дверь бесшумно открылась, и по паркету гостиной зацокали каблучки, извещая о том, что незваный гость – женщина. Поднявшись на второй этаж, она прошлась по нему, похоже, заглядывая в комнаты, и не задерживаясь спустилась вниз.

Я слышала, как шаги замерли посреди гостиной, а потом внезапно направились в сторону шкафа, где я нашла себе убежище. Сердце гулко забилось в груди, во рту пересохло, а в висках запульсировала зарождающаяся боль. Страх затопил сознание, нагоняя панику. Почему я так испугалась? Понятия не имела. Казалось, что незваная гостья опаснее ядовитой змеи. Вот только проверять своё предположение мне совершенно не хотелось.

Прикусив губу, я молила провидение отвести от меня опасность и, словно в ответ на мои мольбы, раздался приглушённый звонок мобильного телефона. Странная мелодия, похожая на траурный марш, набирала обороты, и женщина остановилась, чтобы ответить на вызов, когда до шкафа оставались считанные шаги.

– Да, – недовольный голос резанул слух, – я в доме Вяземского. Здесь пусто, так что план, похоже, удался. Эта глупая курица, судя по всему, даже не догадывалась, что Павел оформил её опекуном дочери, решив перестраховаться, когда почуял неладное, поэтому нам очень повезло, что она поверила в тот спектакль, который перед ней разыграли, – женщина замолчала, видимо, слушая собеседника. – Я не собираюсь больше ждать! И не смей мне указывать. Эта мелкая дрянь, дочка Павла, должна сегодня же отправиться вслед за отцом. И когда последний представитель семейства Вяземских исчезнет с лица земли, сила их рода перейдёт ко мне.