Марианна Красовская - Я (не) согласна

Славное было время!

Интересно, смогу ли я сбежать? Из монастыря, ясное дело, невозможно – горы кругом, пешком далеко не уйду. А вот по дороге домой… И, главное, куда бежать-то? Во Франкию или в Славию? Славия ближе, а во Франкии безопаснее – там отец меня долго не сможет найти. Может быть, даже год. Больше-то вряд ли. Кирьян Браенг – один из лучших Охотников Галлии, от него не спрятаться.

Ни в чем не уверенная, я всё же подготовила мужской костюм. Я брала его с собой, спрятав под двойным дном сундука. Он был почти впору, только рукава рубашки теперь едва прикрывают локти, да брюки облегают бёдра, а раньше были довольно свободные. А то, что коротки – в сапогах не заметно.

За мной прислали карету вечером: всё, как я и рассчитывала. Отец слишком занят, чтобы забрать меня лично, а мать не стала утруждаться. Её, наверное, можно понять: дорога нелёгкая, а в горах и вовсе труднопроходимая. Растрясёт все внутренности. Я и не ждала, что она приедет: за четыре последних года она приезжала ко мне ровно четыре раза – в день моего рождения. Тётя Милослава и то навещала меня чаще, а уж отец бывал в монастыре едва ли не раз в месяц. Один раз даже королева приехала, тётушка Эллисия. Мы с ней были друг к другу равнодушны, поддерживая вежливый нейтралитет. Но в день шестнадцатилетия она привезла мне подарки: во Франкии девушки в этом возрасте становятся совершеннолетними. На самом деле мне было очень приятно её внимание, особенно учитывая, что подарок она вручила весьма практичный – красивый кошель, в котором приятно звенели новенькие золотые монетки. Благодаря тётушке Элиссии у меня теперь имелся стартовый капитал. Мама, к слову, на все дни рождения дарила мне драгоценности – не спорю, красивые и дорогие, но совершенно не практичные. Носить их в монастыре не положено, продать выгодно не выйдет. Отец и вовсе ничего не дарил, обещав придумать что-нибудь позже.

Карету сопровождали два охранника: дюжие молодцы, принявшиеся сразу строить глазки провожающим меня монахиням. Это люди матери – ничего удивительного. Отцовские такого не позволяют. Я надела брюки и сапоги под длинную плотную юбку. Поверх рубашки натянула корсаж и пелерину до пояса. Выглядит, наверное, нелепо, особенно если учесть, что в Галлии какое никакое, а лето, но зато так легко скинуть лишнее!

Мой полупустой сундук закинули в багажный ящик, меня закинули в карету, и мы тронулись. Мне жаль прощаться с настоятельницей и сёстрами-наставницами. Они все прекрасные женщины, я горжусь знакомством с ними. Но монастырь я покидаю с лёгким сердцем: за четыре года он мне опостылел, как… как овсяная каша на воде по утрам! Вроде бы съедобно, полезно, хорошо для кожи лица и фигуры, но я её ненавижу! Хочу омлета! Пышного, белого, ароматного, с кусочком помидора и зелёным горошком!

В животе громко заурчало, а рот даже от воображаемого омлета наполнился слюной. Я высунулась в окно и окликнула охранника:

– Любезный, а на обед остановка будет?

– А нужно? – широко улыбнулся весьма привлекательный молодой человек в синей с золотом форме королевского гвардейца.

– Вы знаете, что на завтрак в монастыре? – полюбопытствовала я. – Овсянка! Каждый день! Из года в год! Овсянка!

– Ваша светлость, вы героиня! – приподнял широкополую шляпу с пером гвардеец. – Я бы помер, если бы меня каждый день пичкали кашей. Мы остановимся у первого же приличного трактира!

Я довольно откинулась на сиденье.

Трактир! Мясо! А если очень повезёт – и что-нибудь сладкое. Пудинг, к примеру, политый вареньем… или ватрушка… или даже имбирный пряник! А где-то на свете есть засахаренные орехи, яблоки с мёдом и корицей, настоящие пирожные с кофе и, о чудо, даже конфеты! А в Славии пекут блинчики… Решено! Бегу в Славию, к блинчикам. Во Франкии всякую гадость едят: улиток, моллюсков и даже лягушек и змей. Я там с голоду загнусь.

Я позволила себе размечтаться. Кролик! Тушёный кролик! Горячий белый хлеб с хрустящей корочкой! Ореховый крем-суп! Нежная морская рыба в грибном соусе! Пирог с олениной! И колбаса, конечно же, колбаса! В монастыре кормили довольно обильно, но очень просто. Мясо или птицу давали лишь два дня в неделю. Рыбы вовсе не было – откуда ей в горах взяться? До реки далеко, да и кто ловить будет? Тем более, столько, чтобы накормить всех учениц и послушниц! Овощи, хлеб, салаты и супы, иногда орехи и фрукты – вот и весь рацион. Никаких изысков, вроде морских гадов или запечённых в сдобном тесте рябчиков никто никогда не предлагал.