Изабель Шмитт-Эгнер - Серая принцесса

Мужчина кивнул, явно не впечатленный ответом, что, похоже, на мгновение смутило их матушку. Она моргнула один раз, затем снова улыбнулась, но мужчины уже не было. Вскоре после этого карета подъехала к замку, и Жозефина с любопытством выглянула из окна, обратив взор на величественные стены. Казалось невероятным, что это огромное здание, действительно похожее на город, могло принадлежать только одному человеку.

А может быть, скоро оно будет принадлежать и ее сестре.

Они повернули и миновали вторые ворота, затем их карета остановилась.

– Я так взволнована, – пискнула Давиния.

– Т-ш-ш-ш! – подтолкнула ее мать. – Теперь нужно придерживаться манер. Мы выходим.

Жозефина увидела, что их спутницы уже стояли снаружи и, как обсуждалось, выстроились в очередь как приемный комитет. План заключался в том, чтобы сначала вышла графиня, а потом, конечно же, Давиния. Жозефина должна появиться последней, потому что ее мать боялась, что иначе дочь могла привлечь к себе внимание.

– Мои волосы в порядке? Я сижу будто на иголках. – Давиния дотронулась до прически, и ее мать тут же прошипела еще одно предупреждение.

– Возьми себя в руки! Видимо, недостаточно часто мы репетировали. Боже, так же нельзя!

– Представь, что принц наблюдает за нами из окна, – прошептала Жозефина, и на лице Давинии появилась напряженная улыбка. Дверь кареты открылась, слуга в красно-золотой одежде с пустым выражением лица отступил, придерживая дверь. Жозефина наблюдала, как ее мать выходит из кареты, позволяя слуге ей помочь. Она сделала два шага вперед и элегантно повернулась в сторону девочек. Теперь настала очередь Давинии. Настал момент, к которому они готовились месяцами. Рука сестры коснулась протянутой руки слуги. Затем Давиния словно выплыла из кареты, искупавшись в лучах солнечного света, а кристаллы в ее волосах засверкали так, что их непременно увидели бы с любого расстояния. Слуга шагнул вперед и закрыл дверцу кареты. Жозефину на мгновение будто парализовало, ее взгляд все еще был прикован к Давинии, когда она наконец-то опомнилась.

– Эй, я вообще-то все еще здесь! – По хмурому лицу матери она поняла, что произнесла эту фразу слишком дерзко.

– Простите меня, графиня, – сказал слуга, но совсем не так, словно он действительно сожалеет. Дверь снова распахнулась, и Жозефина не позволила ему помогать ей: она выбралась из кареты самостоятельно.

Тем временем спутницы собрались вокруг Давинии и образовали желаемый контраст между их скромной неприметностью и блистательной внешностью своей госпожи. Жозефина огляделась. Передний двор замка выглядел довольно просторно, все казалось ей таким большим и странным, что она никогда бы не запомнила, куда ей нужно идти и где находились входы и выходы.

Толпа всадников – все на блестящих темных лошадях – промчалась мимо них и покинула территорию замка через ворота. В остальном Жозефина видела только мужчин в одежде стражников и только одного слугу, который, вероятно, отвечал за прибывших принцесс. Жозефина сочла это весьма незначительным, учитывая огромное количество ящиков, которые ей, вероятно, придется нести самой в комнаты для гостей. И где были другие принцессы и графини, приглашенные этим летом? У ее матери, казалось, были похожие мысли, потому что она огляделась, немного сбитая с толку, будто ожидала более широкой аудитории. Одно казалось очевидным: принца не было, и отсутствовала всякая вероятность того, что он наблюдал за ними из окна.

– Кто-то должен выгрузить багаж и показать нам наши комнаты. Моя дочь нуждается в отдыхе после долгого путешествия, – заявила их матушка, и это прозвучало почти так же, как будто говорила сама королева. К сожалению, это не произвело на слугу желаемого эффекта, потому что он повернулся к кучеру и сказал ему, в каком направлении нужно следовать, чтобы снять с лошадей упряжь.

– И как долго мне еще ждать? – раздался раздраженный голос другого кучера. Судя по всему, арендованный экипаж не собирался оставаться здесь дольше необходимого.

– Я хочу, чтобы наш багаж выгрузили НЕМЕДЛЕННО, – мать Жозефины подошла к слуге, который наконец-то повернулся к ней лицом.

– Простите, графиня, сейчас я пришлю кого-нибудь, – с этими словами он ушел. Жозефина смотрела ему вслед просто потому, что ей нечем было заняться, кроме как стоять и не привлекать внимания. Все шло совершенно не так, как хотела ее мать, и она уже готовилась к волне жалоб, которые обрушатся на нее, как только они дойдут до их комнаты.