Анастасия Енодина - Приносящая удачу

Случай такой настал недавно. Леон, прежде разъезжавший по городам, транжиря деньги, а в последние годы тихо посиживавший в своём дворце, вдруг стал вести себя нервно. Пару дней назад он посетил город, запасся провизией и отправился в неизвестном направлении. Ролан не успел вовремя сообразить, что Леон уходит куда-то надолго, может, даже и навсегда, так что упустил его.

Ландграф покинул город и свои земли, он мог легко затеряться, и Ролан не находил себе места, не зная, как поскорей сообщить об этом Иржи и спросить совета, что делать дальше. Он не спал обе ночи, что Леон отсутствовал, но так и не решил, что же делать. Отправляться в погоню? Или не стоит? Иржи просил избавиться от него, но Ролан не понимал, зачем: он вреден людям, он отравил жизнь многим, но для грядущих планов Леон был совершенно безобиден, особенно, если находился где-то вдали.

Ролан переживал сильно, но совершенно напрасно. Собравшийся в дальний путь Леон вернулся быстро. Два дня – и снова можно было видеть, как горит свет в его дворце. Священник подумал, что надо быть внимательней к нему и, если что, готовым обеспечить ему смерть.

Зато потом случилось странное: в обитель священника заявился старик и попросил передать Леону предостережение. Тогда Ролан не понял сути, но догадался, что старец не простой. У священника был очень слабый магический дар, но не распознать волшебника в старце он не мог. Так что предостережение запомнил и требуемую клятву принёс. А позже, планируя, как избавиться от Леона, понял, что старец был на шаг впереди и заранее знал, какой способ придумает Ролан. Но клятва была принесена, о чём священник не очень-то сожалел: он ничего не терял, давая Леону шанс выжить.

/Мила/

Говорят, я халявщица. Так говорит моя сестра и два моих брата, потому что я, как им кажется, вечно отлыниваю от работы. На самом деле, это не совсем верно. Я не отлыниваю, просто не виновата в том, что лучше всего у меня получается простая работа. Ах да, самое главное: я не люблю животных, а они не любят меня, так что со скотиной тоже возиться приходится без моего участия. Потому что, если на меня можно надавить и заставить работать с животиной, то животину со мной – ни за что. Не любят они меня. В итоге я действительно могу заниматься только домашними делами да собирать дары леса. С этим хлопот тоже хватает, но всё же с живностью мороки больше: то её накорми, то подои, подстриги, а иногда надо забивать или лечить. Так вот меня в халявщицы и записали. Да и ладно!

День, с которого я стала и сама считать себя любимицей Удачи, начался довольно обычно, так что, сколько я потом ни старалась, вспомнить подробности того судьбоносного дня так и не смогла. Наверно, это и неважно. Да, сейчас мне кажется, что это всё неважно: о чём я думала в то утро, о чём болтала с родными за завтраком, а также какая была погода. Впрочем, как раз погоду я отлично помню: она была прекрасная.

Лето выдалось тёплым, так что ещё один прекрасный день никого особенно не порадовал и не удивил: таких дней было уже много, и летним теплом мы все уже успели насладиться. Изба у нашей семьи добротная, так что печалиться о том, что скоро (хотя, не так уж и скоро) придут холода, не приходилось. Придут – и пусть приходят! Сенька с Глебом, братья мои, дров наготовили на всю зиму, а то и на две: дровяник полный забит, даже новый пришлось сколачивать, чтоб уместить всё. В это лето случился большой ураган, что очень порадовало всех жителей деревни: не погиб никто, урона никакого угодьям не нанёс, зато лес повалил так, что дров каждый себе натаскал, сколько сил хватило. Вот и мы с братьями расстарались. "Мы" – ну, потому что я тоже помогала, как могла: укладывала поленья аккуратно, чтоб не повалилось ничего, когда зимой станем разбирать понемногу кладку. Дрова в основном берёзовые были, потому что на берёзовые спрос больше, уж месяц, как ураган был, а ни одной берёзы поваленной не сыскать в лесу. Ёлок и сосен – полным полно, а хорошего топлива нет бесхозного, растащили всё.

В тот день как раз в огороде все дела были переделаны, так что мои братья отправились в лес – любили они при случае притащить ещё дровишек. Не для печи, а для костра: эти двое просто обожали с девками посидеть, песни попеть, хлеб стащить и пожарить. Отец вечно ругался, если для бестолкового сжигания брались дрова, так что в это лето парни решили подготовиться. Доски для ещё одного дровяника отец не выделил, так что приходилось им накрывать чурки чем придётся, чтоб не мокли под дождём.