Оксана Глинина - Сердце моего врага

– Ну давай расскажи! – карлица уже стояла, уперев кулаки в бока. – А я расскажу, что ты меня сам пускаешь, взамен…

– Пошла вон, дура! – силач легонько ударил кулаком по деревянной доске, служившей нам столешницей. – Что за девка вредная такая…

Игуми уже и след простыл.

– Вредная она оттого, что боги ее обделили тем, что вам дали в избытке, – спокойно заметила Шаваро, подавая мне посуду для вытирания. – Вот она и пытается выделиться тем, что умеет и знает.

– Но мы ведь ее любим! – наконец, и я подала голос. – И не считаем ее ущербной.

– То мы, – усмехнулся Сирвиг. – А ее выбросили в канаву собственные родители, когда стало ясно, что уродилась она не такой, как все.

– Бедолага, – в сердце даже защемило от обиды за бойкую девушку.

– А все почему? – продолжал рассказывать силач. – Потому что в нашей империи уродство – суть грех и клеймо греха, и таким, как она навечно суждено стать изгоями.

– Но по ней не скажешь, что она совсем несчастна, – попыталась я оправдаться за девушку.

– Ее наш отец подобрал, – ответила Гвен. – И вырастил как свою, поэтому она не ушла от нас после его смерти, а ведь могла бы. Но Сирвиг прав, в империи зазорно быть уродливым. Человек должен быть благообразен или хотя бы выглядеть как все.

– Да? – на этот раз усмехнулась я. – А как же внутренняя красота? Ведь при идеальных внешних данных, может оказаться, что внутри у тебя спрятан целый дракон.

– Не каждый дракон – зло, девонька, – похлопала меня по плечу цыганка. – Не каждый.

А мне от чего-то вспомнилась ее сказка. Только какое отношение ко мне имел тот дракон?

Так, незаметно время подоспело к празднествам.

В один прекрасный день Гинго явился раньше обычного и назначил срочный сбор. Собирались мы за тем самым импровизированным столом, за которым готовили и ели.

– Завтра состоится помолвка императора! – начал он, едва мы уселись на лавки.

– Мы это и так знаем! – махнула коротенькой ручкой Игуми. – Все об этом толкуют на каждом углу.

– Да не перебивай ты! – раздраженно воскликнул Гиго. – Дай договорить!

Женщина только закатила глаза и пожала плечами.

– Так вот! Завтра в город съедется уйма народу не только из империи, но будут гости и из других стран. Поэтому выложитесь по полной. Начиная с сегодняшнего вечера покажите все, на что вы способны. Поговаривают, что правитель с невестой совершат выезд в город при большом параде, если все получится, они будут проезжать мимо нашего выступления. Надо подгадать время так, чтобы выступала именно ты, Джай.

– Но… – я даже растерялась. – Разве стража позволит пускать фейерверки над головами самого императора?

– А ты не выпускай над их головами! – ухмыльнулся мужчина. – Очаруй стражников, пусть подольше постоят да полюбуются. Ты, Игуми, не теряй время зря. Постарайся как можно больше стрясти со зрителей монет, пусть не скупятся.

Карлица только фыркнула, как будто она не знала своей основной задачи. Гинго, не обращая на нее никакого внимания, продолжал:

– Шаваро, чтобы не дремала в это время. Побольше привлекай всяких дурёх из высокородный – они эти штуки магические любят. Гадания там… твой шар, карты, готовь все.

– А мне что делать? – растерянно осведомилась Гвен. – Всем ты раздал задания, а я что – не пригожусь?

– Ты? – Гинго задумчиво посмотрел на свою сестру, история в Хелегае его больше всего подкосила – неспособность уберечь сестру пугала и злила. – Ладно, возможно, кому-то будет интересно посмотреть акробатический номер. Танцуй на своей веревке, только уж постарайся не сильно красоваться на публике и волосы прибери.

– Но тогда это было недоразумение! – воскликнула Гвен. – Неужели ты теперь до конца жизни продержишь меня в фургоне в качестве тумбы на ножках?

– Не продержу, но будь осторожна! Уяснила?

С тем и разошлись. Завтра нас ждал трудный, но не менее интересный день.

Дитар всегда поздно ложился и рано вставал. Но от триумфа возвращения к прежнему высокому рангу, практически не замечал усталости. Да и было не до нее. Неотложные дела напористыми крыльями толкали его вперед, к нему, как в центр водоворота, стекались шпики со всех концов столицы, люди сновали возле него стаей взбаламученных карасей. К тому же здесь не Карпетрия, а императорская резиденция – нет каждодневных вылазок и стычек с непокорными и вечно воинственными, горцами.

Теперь восстание на приграничных территориях казалось сном – долгим, неприятным, но все-таки сном. Возможно, именно поэтому Дитар старался меньше спать, чтобы сны о Карпетрии как можно реже являлись ему в полуночной духоте пропитанных потом простыней. Воспоминания – дурная штука, которая извечным проклятьем дожидается своего часа, чтобы вцепиться в душу своими ледяными клыками. И только один-единственный проблеск в этом море тьмы – танцовщица в Хелегае, как предвестник добрых перемен. Она являлась под утро, рассеивая, словно пламенем рассвета, своими огненными крыльями тьму, и танцевала только для него – Дитара.