Елена Соловьева - Ученица особого назначения. Невеста особого назначения

Красавица из меня не получилась.

Накрашенное лицо стало еще более худым и испуганным. Темный загар не смогли скрыть ни белила, ни румяна. Корсет до того стянул талию, что ее можно было обхватить чуть ли не ладонью. Полупустой лиф топорщился.

– Ничего-ничего, – запричитала Машка. – Мы это дело мигом подправим.

Вставила в пустые «чашечки» специальные подушечки, выдала вторые панталоны – чтобы создать эффект пышного зада, как у нее самой.

Поверх всего этого безобразия на меня натянули лиловое платье. Длинное сзади, спереди оно едва прикрывало колени. Широкие полупрозрачные ленты приподнимали грудь и завязывались на спине каким-то немыслимым бантом. Из-под подола торчали рюшечки коротеньких панталон.

– Чулки нужны! – ответственно заявила Глашка. – Плотные, чтоб избитых пяток не было видно. Не снимай их в процессе, слышишь?! А то насмерть перепугаешь бестера. И парик тоже не стягивай!

Я не сразу поняла, к кому обращаются. Поняв, кивнула и покраснела. Конечно, представляла, как и что происходит, но представить себя и бестера – не могла. Одному радовалась: в суматохе никто из обитателей игорного дома не удосужился спросить, откуда пришлым известно мое имя.

Ходили слухи, будто бестеры всесильны, и их сами короли побаиваются. У меня так и вовсе колени тряслись, а язык прилип к небу. Одно дело ― в горах встретиться, когда на тебе мужская одежда. И совсем другое – иди к бестеру в опочивальню.

Тугой корсет не позволял дышать полной грудью. И без того слабая от болезни, я готова была впервые в жизни упасть в обморок. В тонком платье чувствовала себя беззащитной, очень уязвимой.

– Вот и готова, – довольно улыбнулась Машка. – А ты, оказывается, ничего так, если приодеть. Вполне хорошенькая.

– Вышибал звать или сама пойдешь? – уточнила Глашка.

После принятой микстуры я стала гораздо спокойнее. Все происходящее воспринималось как сон – кошмар, который придется пережить, а после постараться забыть.

– Сама, – пробормотала я.

Рядом с хозяйским, вдалеке от хозяйственных построек, располагался дом для постояльцев. Разумеется, он тоже принадлежал Нюре. Тут останавливались большие городские начальники, явившиеся в поселок с инспекцией; перекупщики угля и прочие заезжие гости.

Последние являлись чаще всего: в городе не разрешалось бордели разводить, городовые серчали. Да еще и губернатору полагалось три десятины отдавать. А тут тебе раздолье. Для углекопов «подруги» похуже да постарше. Для ценных гостей – такие, как Машка с Глашкой.

Словом, наша хозяйка никаким заработком не брезговала. И остальных к тому приучала.

Меня привели в самый роскошный номер. С высокими с орнаментом потолками, освещенный лампой на три десятка свечей. Печь в изразцах, шторки тюлевые на окнах. В высоких дубовых шкафах – книги и журналы, привезенные под заказ. На столе – угощения всякие и бутыль дорогого вина.

– Эх, завидую тебе немного… – призналась Глашка. – Я и то в этом номере всего раз бывала…

Я не ответила. Взгляд уперся в массивную кровать под полупрозрачным балдахином. Огромную, наверняка мягкую, застеленную атласным покрывалом. Такую широкую, что подобных мне худышек могло уместиться с десяток – лечь и при этом не мешать друг другу.

– Чего застыла, полезай уже! – Машка подтолкнула к кровати.

– Без вас обойдусь! – фыркнула я. – Убирайтесь, пока бестер не явился. Вдруг меня одной ему мало покажется?..

Машка испуганно вздрогнула. Громилы-вышибалы переглянулись и понимающе хмыкнули. И только Глашка нисколько не испугалась:

– А хоть бы и так! – брякнула и уперла руки в бока. – Да за такие деньги я с лешим улягусь, не то, что с бестером.

– Тебя не приглашали, – одернула ее Машка. – Давай оставим девчонку в покое, пусть посидит, обвыкнется. У нее ж впервые…

Они ушли, и лишь после этого я решилась подойти к кровати. Села, закинув ногу на ногу. Слегка распустила ленты на платье. Попробовала изобразить улыбку. В обители платной любви много чего насмотрелась, только прежде и не думала, что мне эти знания понадобятся.

Сидела долго. Улыбка успела сползти с лица, ноги – затечь. А бестер все не возвращался, словно нарочно испытывая мое терпение.

– Уж лучше бы поскорее покончить с этим! – бросила я, не отрывая взгляда от закрытой двери.

За окном совершенно стемнело. В комнате слало прохладнее – или это меня бил озноб? Как бы то ни было, я откинулась на кровать и накинула на колени край покрывала. Но забыться сном так и не смогла.