Татьяна Абалова - Полюби во мне тьму

– Прекрати дурачиться, – произнес он, и туманная пелена немедленно растаяла. В центре звезды стоял Непотребник и скреб пузо черным когтем.

– Ах, это вы, милорд? – растянув рот в притворной улыбке, заворковал «Купидон». – Зачем же вам, Высшему демону, людскими игрушками баловаться?

Не отвечая на вопросы Непотребника, Краз поинтересовался:

– Для чего все это?

Символы, в которые люди вкладывали какой-то непонятный смысл, тут же перестали светиться. Остро пахнуло немытым телом, что заставило Кразимиона поморщиться.

– Так я выгляжу значительнее, – смущаясь, проговорил демон пагубной любви. – А значит, могу выторговать больше.

– Больше чего?

– Грешниц. Падших женщин, которые однажды придут к Порогу. Вы ведь знаете, я лишь стреляю, а люди сами себя доводят до греха. Всем известно, что похоти поддается только слабый духом, – демон, поправил на плече лук, – или тот, кто стремится через тело разные блага выторговать. – Непотребник махнул рукой, показывая свое отношение к таким «любителям» плотских утех. – Смешно слышать, как они оправдываются потом: «Я не виноватая, он сам меня в опочивальню позвал и канделябры показал». А зачем ты к нему тащилась, спрашивается? Думала, он тебе сборник кулинарных изысков при луне читать станет? Вот и сегодня одну из таких бабенок стрела ждет. Мы еще месяц назад с Пхулием договорились.

Краз понял, о ком говорит Непотребник.

– Нет больше ни бабенок, ни самого Пхулия. Никого нет. Казнят скоро лендлорда. А ты поторопись к Порогу, встречай дружка.

Непотребник, и так не отличающийся высоким ростом, после этих слов сжался, зябко обхватив свои плечи руками.

– Такое дело загубили, – промямлил он. Потом, спохватившись, робко поднял голову. – Милорд, если не нужен, может, я пойду? Там в женском монастыре ужин, а я два дня как не ел.

Краз кивнул, но, опустив глаза на стоптанные башмаки низшего демона и потухшие символы восьмигранника, поинтересовался:

– А к чему дым напускал?

– Говорю же, для значительности. Вы до конца не досмотрели, а там я в серой дымке разворачиваю крылья и полыхаю алыми глазами. Пхулий сильно впечатлялся.

– Но люди нас вроде как не видят, – с некоторым сомнением в голосе произнес Кразимион, вспомнив дочь лорда Рондвилла. – Или?

– Или. В дыму и огне наши очертания любому человеку видны. Сами как-нибудь попробуйте, – устало ответил Непотребник. – Ну, я пошел?

– Иди. И не забудь помыться. Плохо пахнешь.

– Холодно мне, – ответил демон похоти и, вырвав из угла стены черную стрелу, что привязывала его к месту, растворился в воздухе.

***

Кразимион летел над дорогой и вглядывался в ночь. Демон искал Магду. Все в нем сопротивлялось расставанию с женщиной, которая долгие годы делилась теплом. Прошло лишь несколько часов с тех пор, как он шепнул ей: «Я тебя отпускаю», а незнакомая тоска уже терзала сердце.

Демон чувствовал себя брошенным. Уйди кухарка с работницами замка, он, может быть, и не полетел бы следом, но то, как легко она протянула руку конюху, злило и заставляло действовать.

«Я ревную?!» – ужаснулся своим мыслям Краз, в очередной раз представляя, как ломает позвоночник сопернику, а потом «наказывает» любовницу, не обращая внимание на ее слезы.

Открытие, что он испытывает ревность по отношению к человеческой женщине, ошеломляло, отчего хотелось развернуться и лететь в другую сторону, чтобы самому себе доказать: кухарка ничего для него не значила, но осознание того, что его променяли на конюха, заставляло продолжать погоню.

Почувствовав, что в воздухе пахнет дымом, Краз свернул к лесу. Вскоре он заметил огонек и сидящего рядом с ним человека. Старясь не шуметь, подобрался ближе. Костер, сложенный из влажных веток, чадил, и демон слышал, как надрывно кашляет Магда. Она помешивала какое-то варево в котелке и с беспокойством поглядывала в сторону реки, куда должно быть удалился ее попутчик. Рядом с камнем, на котором кухарка разложила миски, валялась окровавленная шкурка кролика.

«Ну, хоть на что-то конюх сгодился», – скривился Кразимион, мысленно упрекая кухарку, перед которой, не протяни она конюху руку, сейчас лежал бы не какой-то тщедушный зверек, а пойманный демоном олень.

Кразимион едва совладал с собой, чтобы не пнуть крюк, удерживающий посудину над огнем. Его остановило лишь то, что Магда вдруг всхлипнула, крепко зажав ладошкой рот, и с испугом взглянула на тропку, ведущую к реке.

«Она не хочет, чтобы ее рыдания слышал конюх? – задался вопросом демон, замечая, как по щекам женщины неудержимо текут слезы. – Неужели плачет по мне?»