Оксана Гринберга - По Праву Крови

А я… Я зажмурилась от счастья.

Меня переполняло восхитительное ощущение – чувство полета, – возникавшее каждый раз, когда я оказывалась в воздухе.

Впервые мне довелось его испытать восемь лет назад. Именно тогда у меня появилась Греза, и у нас с ней возникла Связь, которая для Нотубрии, нашего королевства, была довольно-таки редким явлением.

Мы как раз похоронили маму, и я подумала, что свихнулась от горя, однажды уловив мысли огромного золотого ящера. Вернее, по меркам драконов, Греза была еще совсем маленькой – лет ей было примерно столько же, сколько и мне, – но для людей она уже выглядела клыкастым монстром, как-то ночью приземлившимся на нашем заднем дворе.

Этот самый монстр спас меня от душераздирающей тоски по маме – я привязалась к драконице всем сердцем.

Но я тоже спасла ее, потому что и у Грезы никого не осталось. За последнюю пару сотен лет почти все драконы покинули ставшую для них небезопасной Нотубрию. Мигрировали куда-то за Великое Море, на неизведанный континент, в поисках безопасных места для гнездовий, так как люди стали причинять им слишком много проблем. Разоряли их гнезда и убивали детенышей, продавая зубы, броню и толченые когти на черном рынке за безумные деньги.

Похоже, Греза была одной из последних драконов Нотубрии, и она то ли отбилась от своих, то ли ее стаю перестреляли охотники за драконьими артефактами. До конца я так и не поняла, хотя Греза старательно пыталась мне показать. Но возникавшие в моей голове картинки – ее воспоминания – были слишком отрывистыми и наполненными таким ужасом, что я решила не мучать ни ее, ни себя.

А дальше, переполняемая страхом и отчаяньем – маленькой Грезе так и не удалось отыскать других драконов, – она несколько месяцев скиталась по Югу, днем прячась от людей и охотясь по ночам, – пока однажды не почувствовала меня.

Осознала, что может установить со мной Связь – то самое редкое явление для нашего королевства, – и поняла, что больше не одна. Преодолев свой страх, она прилетела к нам, в «Синие Холмы».

Я тоже ее почувствовала. Пусть на улице стояла ночь, но я выбежала во двор в одной сорочке и нашла там маленькую, перепуганную драконицу.

Помню, как подошла к ней и загородила ее собой, потому что папа и Джулиан тоже подоспели, разбуженные истеричным лаем наших собак. Схватились за луки, крича, чтобы я тотчас же отошла от зверя, а к нам уже бежали наши работники с вилами.

Но я не отошла, потому что Греза не была зверем – она была вполне разумной, – и я не позволила ее убить. Закрыла ее собой, сказав, что они могут расстрелять меня вместе с ней, но я никуда не пойду.

Поговаривали, что когда-то драконы умели объединяться с людьми, превращаясь с ними в одно целое. С тех времен утекло слишком много воды – чуть ли не тысячелетие, – и объединяться больше никто не умел, да и драконов в Нотубрии почти не осталось. Но иногда получилось создавать вот такие пары, как наша, между которыми устанавливался стабильный ментальный контакт.

Оказалось, папа об этом тоже слышал. Наверное, поэтому он и позволил Грезе остаться, хотя наша Связь ему нисколько не понравилась. Он еще долго относился к драконице подозрительно, а Джулиан так и вовсе ходил за ним и подзуживал, что Греза однажды меня сожрет. Ее надо прикончить, пока не поздно, а когти и зубы продать и обогатиться.

Но в его голосе мне почему-то слышалась зависть.

Когда мы стали пробовать с ней летать, Джулиан сразу же заявил, что я разобьюсь и дракона надо все-таки убить. Или прогнать, пока еще не поздно, потому что Грезу нам все равно не прокормить – во-он какая вымахала, почти под десять метров, а нам и самим частенько нечего есть.

Но мне все-таки удалось подняться в воздух на драконьей спине, а потом и решить проблему с пропитанием Грезы. Мы с ней оказали кое-какие услуги старейшине Гробини – пару раз слетали по его поручениям в соседнее село, а потом еще и привезли на драконьей спине полуживую от страха повитуху для его старшей дочери.

Затем мы с Грезой выследили, кружа над лесом, лихой люд, разбойничавший на наших дорогах, и донесли куда следует. Вернее, рассказали, где находится их логово, тому самому старейшине, а он-то и вызвал гвардейцев из Милерина. За это старейшина получил солидное денежное вознаграждение, но и нам перепало…

Какими-то правдами и неправдами – больше неправдами, чем правдами, – старейшина выбил для Грезы разрешение на охоту в королевских угодьях. С этой самой охоты мясо попадало и на наш стол, так что папа в конце концов смирился с ее существованием. Потом Греза рыкнула на Джулиана, когда он снова начал строить свои козни, и мой старший брат тоже смирился. Но с тех пор обходил ее далеко стороной.