Наталья Ручей - Леший с тобой

То есть, он знал, кто хозяин этого дома. Но мне почему-то говорить не хотел.

– Ну почему сразу жмот? – возразила я мягко. – Может, просто человек очень бедный.

– Ага, человек! – фыркнул кот. – Ага, бедный! Да он знаешь кто?!

– Кто?

Закатав джинсы чуть выше щиколоток – больше не позволял покрой, я выпрямилась и взглянула на кота. А тот закрыл лапками рот, посмотрел на меня и решил еще и глаза закрыть, чтобы уж точно себя не выдать.

– Я молчу, – тихо выдавил кот. – Меня здесь нет!

– Как скажешь.

Быстро, чтобы он не успел одуматься, я подошла к холодильнику, взялась за ручку и стала открывать дверь. Кот пыхтел, сопел, хотел возмутиться, но не мог. Прекрасно помня о своем обещании и понимая, что раз его нет, я имею право не считаться с его интересами.

Но потом не выдержал, уперся лапками в дверь холодильника и стал громко вопить. Нет, не «мяу-мяу», а следующее:

– У-бив-ца! У-бив-ца моя! Ай-да я, ай да несчастная жертва! Ай-ай, да помогите же!

Признаюсь, это было даже забавно. И коту нравилось дурачиться, и мне было интересно за ним наблюдать. Но в какой-то момент он опустил лапки, скатился вдоль холодильника, обернулся ко мне, выпустил острые длинные когти и зашипел, перейдя в наступление:

– Не с-смей! Я сказал: не с-смей открывать!

Глаза кота сверкнули, став ярче, а черный узкий зрачок расширился, вытесняя белый цвет. Уже спустя пару секунд вздыбленный кот смотрел на меня совершенно черными светящимися глазами. Немного жуткое зрелище, когда темнота сияет. Но выглядело именно так.

А потом этот черный комок оскалился и шагнул ко мне.

А мне впервые за долгие годы стало страшно.

Действительно страшно.

Но потом я вспомнила, что бояться мне нечего, и… Удивительно, но наваждение схлынуло. Не было мелкой противной дрожи, новые капельки липкого пота выступили не от ужаса, а той же невероятной жары, а кот смазался и слился с темнотой настолько, что в какой-то момент я перестала его видеть и воспринимать всерьез.

Не вижу. Нет его. А шипение, раздающееся под светящимися усами, не добавляло страха, а веселило.

Судя по образовавшемуся сгустку в паре шагов от меня, кот приготовился к атаке. Но выждал секунду. Две. И, скорее всего, передумал, потому что проявился из темноты, задумчиво потер лапкой лоб и также, в лоб, задал вопрос:

– Эй, ты что, малахольная, что ли?!

– Как догадался?

– Да так! – буркнул он недовольно. – Ни разу не видел, чтобы кто-то улыбался, когда на него нападают. Потом – да, реакция разной бывает. Но до? Неправильно это как-то.

– Прости, что разочаровала.

– Неискренне просишь прощения, – упрекнул кот. – Не чувствую искренности!

– Прости.

– Ой, да врешь ты все! – снова придрался тот. – Плевать тебе на мои чувства! Я же не просто так себе! Я же твои эмоции чувствую!

Только я пришла к выводу, что все логично: наши коты ведь тоже утешают своих хозяев, когда те болеют или не в настроении. Даже тискать себя позволяют, хотя в другие дни могут строить из себя недотрог. Как вдруг раздался странный урчащий звук, а кот всплеснул лапками, повалился на бок, вздохнул, глаза закрыл и едва слышно прошептал:

– Прости за все… Я умираю… от голода… Держался, сколько мог, думал вот оно, спасение, да видно не судьба… не судьбинушка…

Серое тельце пару раз вздрогнуло, кот шмыгнул носом, резко вздохнул, выдохнул и…

Притих.

Несколько секунд продержался достойно. А потом не выдержал и взглянул на меня с упреком.

– Чего молчишь? Скажешь, недостоверно сыграл? Вот злыдня ты, может, и не зря попала к нему-то. Ни одной слезинки в глазу! И не старайся! – попрекнул он, когда я несколько раз в шутку моргнула и скорбно вздохнула. – Я все вижу! И чувствую, говорил же!

– Говорил, – ласково подтвердила я и присела с ним рядышком, участливо заглянула в сияющие глаза белого цвета и попросила. – Может, скажешь наконец, чей это дом? И что ты имел в виду, когда сказал, что я попала к «нему». К кому – к нему?

Кот задумался.

А в следующую секунду в образовавшейся тишине мы с ним оба отчетливо услышали стук во входную дверь. Вряд ли это стучали те звери, которых мы не пустили. Но тогда кто?

Я поднялась, а кот вскочил, оббежал меня, поймал лапками за ноги и тихонечко захныкал:

– Не выдавай меня. Не выдавай меня им! Лучше пусть я от голода с-сдохну, чем так!

В дверь вновь постучали. Лапки котика стали более цепкими.

– То есть, ты знаешь, кто к нам пожаловал? – догадалась я.

Перестав хныкать, кот поспешно кивнул и ласково провел лапкой по моей щиколотке.