Кристина Корр - Алиса против принца

– Да отойди уже! Недотёпа! – верещит неуравновешенная. Она мне сразу не понравилась. Но больше… нервирует другое.

Куда я попала? Кто эта женщина в кринолиновом платье? Кто эта забитая девушка в чёрной рясе послушницы женского монастыря? И кто был тот мужчина, что получил за меня деньги? Похищение?

– Госпожа, прошу! – кидаюсь к ней, снова хватая за руки. Должна же я ей помочь наконец. – Объясните мне, что случилось? Что со мной?! Я больна? – невинно заглядываю в тёмные презирающие меня глаза, мысленно усмехаясь.

– Отойди же… – шипит неуравновешенная, пытаясь меня отпихнуть.

– Ой, а у вас платье испачкалось! – лепечу и с радостью бросаюсь помогать отряхнуться. Бью по кринолину ладонями, цепляясь пальцами: ткань жалобно трещит.

– Пошла прочь! – на визг срывается неуравновешенная.

В ужасе отскакиваю, оторвав оборку. Хлопаю глазами, прижимая к груди кусок ткани.

– Простите… – поникши опускаю голову. Ликую. Беззвучно посмеиваясь…

– Айи! – кричит женщина. Тёмные глаза метают молнии. А я жду объяснений. Сердце заходится галопом, в крови – ядом разливается адреналин. Куда меня, чёрт возьми, занесло?!

Медленно начинаю паниковать. А когда я паникую, обычно творю глупости. Даже внутренний голос, тот который сдержанный, не помогает.

– Отведи её в ванну, – непреклонно цедит неуравновешенная, пытаясь вернуть себе уверенный надменный вид.

– Да, госпожа, – Айи склоняется в учтивом поклоне и поворачивается ко мне, не поднимая глаз. – Миледи. Я провожу вас…

В моей голове тысяча вопросов, но ни один не слетает с языка.

«Терпение, – внушает внутренний голос. – Истерика ничем не поможет…». Он прав – он абсолютно прав.

Испуганно озираюсь, игнорируя откровенно призирающий взгляд неуравновешенной. Кривит губы и отворачивается к широкому окну, с двух сторон которого, висят бордовые портьеры с золотыми «кисточками». За окном – зелёный двор, виднеются цветущие деревья и высокий кованный забор.

Какова вероятность сбежать? Есть ли охрана? Собаки?

Айи впереди семенит короткими ножками, что путаются в тяжёлом подоле рясы.

Смотрю по сторонам. Декоративная лепнина на потолке визуально увеличивает пространство, рельефные и витые композиции придают неповторимый вид. Вдоль голубой стены симметрично висят канделябры, на противоположной стороне – картины в золочёных рамах.

Дошли до середины коридора и нырнули в арочной проём. Вниз вела винтовая белокаменная лестница. Задрала голову и чуть не запнулась от изумления. Куполообразный потолок расписан крылатыми тварями: не то ангелы, не то гарпии. Цветные перья, сверкающие изумрудные глаза и хищно-распахнутые клювы на почти человеческом лице.

Меня передёрнуло. Взгляд скользнул по витражному окну и уткнулся в тяжёлые резные двери с серебряным поручнем вместо ручки. Айи с непринуждённой лёгкостью отворила эту махину, без видимых усилий.

Сразу закрались сомнения. А так ли на самом деле слаба эта служительница «монастыря», как мне кажется?

Коридор, в котором мы оказались, ничем примечательным не отличался. Ни фресок, ни гобеленов, ни старинных картин. Бледно-серые стены «украшали» лишь однотипные двери из тёмного дерева.

Айи привела меня в самый конец, к помещению, у которого не было двери. Внутри всё отделано мраморной плиткой, а в центре – круглая ванная размером со средний бассейн.

– А-а… – протянула я, оглядываясь назад. – Есть ли возможность закрыть проём? – спросила тихо и робко, ничем не выдавая внутреннее смятение и беспокойство.

Айи потупила взор, сжимая тонкими пальцами подол рясы.

– Нам запрещается уединяться.

– Почему? – вопрос вырвался сам собой, прежде чем успела подумать.

Айи нервно сглотнула.

– Чтобы у нас не было соблазна доставить себе удовольствие… Послушницы пансионата должны быть чисты душой, невинны телом и непорочны разумом, – заученно отчеканила несчастная послушница.

– Господи… – выдохнула поражённо, тут же прикусив язык. Куда меня, чёрт возьми, занесло?! Непорочный разум? Серьёзно?

Даже у «Павла» культурных слов не нашлось: он выругался и отошёл в сторонку.

– Привела? – раздался за спиной скрипучий голос, будто стул заговорил. Обернулась, столкнувшись с хмурым взглядом тёмно-серых глаз.

– Мать-настоятельница, – Айи низко поклонилась. – Миледи готова к омовению.

– Приступай, – сухо велела… мать.

Паника подкатила к горлу новой волной. Руки мелко затряслись. В ушах зазвенело…