Анна Цой - Сердце жизни. Книга шестая

Я нахмурилась.

– Проще говоря: висталки накладывают его сами на себя. Обычный стазис при таком убьёт тебя, потому что ты не сможешь из него выйти. А Элла…

Она поджала под себя ноги и ловко зацепилась носками, наклонившись вперёд и обвив при этом появившимся хвостом ветку.

– Элла наложила на себя что-то непонятное. Меня к ней, конечно, никто не подпустил, но я почувствовала всплеск тогда. И давай будем честными – видела хоть кого-нибудь, кто смог бы продержаться две тысячи старокалендарных лет?

– Старокалендарных? – спросила.

– До разделения миров мы шли по календарю, который стала использовать Актиния на Фобосе, – ей будто бы было интересно от того, как она поучительно меня наставляла, – а Высшие запихали в год те же двенадцать месяцев, только с равным количеством дней – тридцать пять в каждом. Мы остались на своём, и у нас сейчас идет сорок восьмой век, а у них только восемнадцатый.

Сорок восьмой век?! Это же… почти пять тысяч лет!

– Сложно, – буркнула я.

– Глупо, – поправила она меня.

Я пожала плечами.

– А что насчёт мамы? Ты не договорила про неё сегодня утром, – вернула её к тому разговору.

– Твои ребята идут, – ушла от ответа она.

– Нира, это важно! – я подсела ближе к ней и ожидающе посмотрела, не забыв и про каплю мольбы.

Она нахмурилась.

– Варговские хитрые черты, – закатила глаза, – я и так этому прохиндею растрепала почти всё об Элле, и ты сейчас… давай ещё – похлопай ресничками, ага!

– Зачем папа спрашивал тебя об Ариэлле? Он что, сам про неё ничего не знал? – я с сомнением взглянула на перебранивающихся Гаспара и Барсика, за которыми плёлся Лерой.

– Понятия не имею, – выдала она, – видела бы ты его удивление, когда я сказала ему, что она Верховная! Едва ручки не затряслись!

Я нахмурилась.

– Лесс, хочешь я тебя на качельке покачаю? – сам уселся на неё Гаспар, который единственный из всей компании был в нормальном расположении духа.

– В смысле «Лесс»? – задрал голову Барсик, – ты месяц назад была длинноногой серебровлаской, как этот, – он толкнул в плечо возмутившегося братика.

– Магия, Барсик! – зло крикнула я, – будьте тише, вы мешаете мне слушать!

Все четверо, включая висталку, умилительно меня оглядели.

– Видели, как надулась? – усмехнулся Гаспар, тряхнув светлой шевелюрой, – была бы ты такой милой всегда, жопа.

Я закатила глаза.

– Расскажи про маму и папу, – отвлекла я Ниру от странного разглядывания земли под нами, – пожалуйста.

– А чего там рассказывать? – прервал мой поток умаления элтан, – твоя мать была без ума от моего папаши. Он звал её замуж, а ей нравились мечи, бои и войнушки. Он попсиховал и оставил её в статусе любовницы, иногда делая попытки подкатить я… а ладно, без этого. В какой-то момент ему надоело, и он сделал себе твоего Князя с какой-то вообще там… даже не знаю с кем. Бастарда в общем. Твоя маман психанула и решила гульнуть ему в ответ – выбрала самого отъявленного бабника и каким-то образом от него залетела.

Я скривила губы.

– Я слухи рассказываю – но ты слушай: Варг, как узнал, запер её в стае. Она сопротивлялась. Он её несколько раз ловил, но пытался по-доброму. А ей, что об стенку… лучше тебе не знать что, – он отошёл на пару шагов и отпустил ноги, чтобы качнуться на моей качели, – последний раз выбесил твоего папандра до края: Александр Папуськович написал ей пылкое любовное письмецо, в котором говорил, что простит её, если она сможет сбежать из стаи, и они с ней как поженятся, да как нарожают детей, – он качнулся ещё раз, смеясь, – она сбежала. А он ей в девятимесячный живот воткнул меч насквозь, почти попав по тебе.

Моё тело похолодело. Мама говорила, что любила старшего Вольтера. Он сделал Фила на стороне, а она потом сделала меня. Ради мести?!

– Она в ответ успела рубануть ему мизинец, – вновь усмешка элтана, – прежде чем Варг пришёл и почти убил его – тот выжил лишь потому, что нужно было спасать тебя. Дальше интереснее: тебя и Риайю спасли, причем быстро – твой папа в гневе сама знаешь какой, а в панике, так вообще! Он твоей маман после этого больше не доверял и сказал что-то вроде «Иди к своему любовничку, а дочь останется со мной, потому что ты безалаберная!». Она осталась, но больше он к ней хорошо не относился. Она, считай, почти тебя убила. Но зато поняла, что Варг – её любовная любовь, пусть даже такая «жёсткая», – он рассмеялся.

– Не надо про неё так говорить, – рыкнула на него.

– Да как скажешь, элтани, – он сощурил глаза, – но ты и сама понимаешь, что она была самой хреновой матерью. Даже когда я здесь время с тобой проводил, – он задрал голову, – а я здесь почти вырос, она вела себя тупо. А твой не в меру адекватный папаша, пусть и злой иногда, её от тебя защищал.