Анна Цой - Сердце жизни. Книга шестая

С этим я никогда не справлялась хорошо, потому и терпела даже до переселения на Деймос.

Надевать пижаму на только что вымытое тело было неприятно – я вспоминала свои истерики раньше. Именно их она ждала. Не дождалась.

– Ты стала совсем взрослой, милая, – похвалила меня она, – ты всё ещё хочешь, чтобы я осталась спать с тобой?

Я кивнула, зевнув и вытерев набежавшие от ослепления слёзы. Мы вышли из своего отсека купален. Я теперь была замотана в сухое полотенце, чтобы, не дай Богиня, меня не увидел кто-нибудь в пижаме.

– Та… кого ты назвала бабушкой, – не выдержала мама, – это она освободила меня из-под печати хранителя?

Я положила голову на её плечо, ловя на себе заинтересованные взгляды людей и куртов, шагающих нам на встречу.

– Да, – солгала я, – я попросила её. И она сама хотела.

Женщина не сдержала шумного выдоха. Интересно, что сейчас было в её голове?

– Тебе не нужно верить ей, Лесси, – неожиданное продолжение, – она плохая. Очень плохая. И желает нам зла. Можешь спросить у папы. Он скажет тебе так же.

Я нахмурилась, не понимая такой резкой реакции. Неужели бабуля была права, говоря, что Рая никогда не примет мою Хакгардовскую суть?

Наверное, именно поэтому я промолчала. А ещё потому, что мы вошли под тень моего шатра, откуда доносились голоса отца и Фила.

– Твоя защита проституток Хакгардов только наталкивает всех на мысли о твоём шпионаже, Вольтер, – никак не мог унять своей злости папа, – не хочешь убежать к бабке, поджав хост, как всегда делает твой папаша?

Мы сделали шаг внутрь прежде, чем услышать то, что очевидно не должны были:

– Никогда не мог понять стремления Эллы защищать тебя – ты невыносим, Варг. Тебя спасает только родство с Лесси и связь с се… – на этом моменте Феликс поймал на себе мой взгляд.

Он осёкся и закинул ногу на ногу, выходя из оборонительной позиции со скрещёнными у груди руками.

– Я принёс тебе покушать, паучок, – понял всё отец, – отдай мне её.

Мама беспрекословно подошла к нему, спустила меня в руки и отошла обратно ко входу, замерев там с опущенной головой. Меня это подбесило.

Однако, папа не выдавливал из себя улыбку – он был искренне рад моему приходу, если его можно было так назвать, потому усадил меня на подлокотник своего кресла. Я устроилась поудобнее и наклонилась к столу.

В сердце что-то дрогнуло, стоило увидеть небольшие кусочки мяса в немного кислом соусе – я чувствовала их вкус, даже не пробуя. Но главным было совсем не это, а то, что приготовил он их сам. Папа готовил для меня еду сам . Всегда. Принципиально не разрешая делать это другим. Бета как-то говорил, что он научился этому, узнав о моей непереносимости определенной пищи, поэтому подбирал всё самостоятельно. Но это «блюдо» никогда не пахло так вкусно, как вспоминались мне манящие горелые куски мяса в Садах Геры. Потому что в них не было человечачины – только мясо тех животных, которые подходили мне.

И именно сейчас в моей голове промелькнул один несменяемый факт: отец никогда не был неоправданно жесток. Все его действия обосновывались чем-то важным для него.

От этого было больно. Я разрывалась между здравым смыслом и любовью. Можно ли было любить двоих своих близких, находящихся по разные стороны баррикад? Если оба они добры и злы одновременно? Если каждый мой шаг так или иначе подводит одну из сторон к гибели? Ведь проигрыша на Танатосе не бывает. По крайней мере среди Высших.

А посередине оставалась я сама, мама, Фил и те, кто был мне дорог. За их жизнь я тоже переживала, как никогда. Будто от моего выбора стороны решится вся проклятая судьба мира.

От этого в душе росла волна панической ненависти.

– Я люблю тебя, папа, – кивнула ему и взяла в руку маленькую вилочку, – спасибо.

Отец растёкся в довольной улыбке, смотря только на то, как я втыкаю в кусочек зубья и отправляю его в рот.

– Всё ради тебя, паучок, – тёплый ответ.

– Я останусь в стае на некоторое время, – отвлёк отца Фил.

Тот с негативом дёрнул щекой и откинулся на спинку кресла.

– С чем связаны твои отчёты передо мной, Вольтер? Ты забрал у меня власть – иди наслаждайся, – усмешка на его лице стала видна даже не оглянувшейся мне.

Феликс не удержался от закатывания глаз и плотного сжимания губ.

– Прекращай паясничать. Оставь это для завтрашнего совета стай, – холодное.

Варг рассмеялся.

– От того, что ты заманишь их под крышу одного шатра, ничего доброго не произойдёт, – папа провёл по моей макушке, высушив волосы, – принеси гребень! – махнул он рукой маме, – думаешь, я идиот, неспособный свести их в одну стаю, Вольтер? – он забрал из рук бесшумно приблизившейся Раи расческу, – они сожрут тебя, Князь. Принципиально не присоединяй тех, у кого есть волчица – они никогда не уживутся. Только если в главной стае будет сильная Альфа, способная их успокоить, – он провёл гребнем по моим волосам. Я в ответ запищала и обернулась, забрав у него расчеёку: