Ольга Иконникова - Я (не) ваша мама

Я велела заложить экипаж. Я не собиралась навязывать Элмерзам свое общество. Мне следовало посетить мистера Дэвиса, подписать те бумаги, что он подготовил, и, получив причитающиеся мне деньги, возможно, не оставаться в Литоне, а отправиться прямо в столицу.

Я ожидала экипаж у крыльца. От конюшни донеслось ржание Альтаира (его невозможно было спутать ни с каким другим!) – барон как раз осматривал жеребца, и мистер Элмерз, разумеется, крутился рядом.

Мой взгляд случайно поднялся к окну гостиной, и я увидела Шарлотту, прижавшуюся к стеклу. Она меня не заметила – она плакала, глядя в сторону конюшни.

Подошел экипаж, и уже через час я была в конторе мистера Дэвиса. Поверенный снова зачитал мне перечень того, что мне причиталось, и внес в документ список тех пяти патентов, которые я решила оставить за собой (да-да, среди них был и тот, что касался световых кристаллов!)

– Вам надлежит расписаться вот здесь, миледи, – крючковатый палец мистера Дэвиса указал мне нужное место.

Когда я взялась за перо, моя рука невольно дрогнула, и с металлического кончика сорвалась капля, через мгновение превратившаяся на бумаге в жирную кляксу.

– Не извольте беспокоиться, леди Карлайл, – улыбнулся поверенный, – мой клерк сейчас всё перепишет.

Я откинулась на спинку кресла, пытаясь унять нервную дрожь в руках. Но на сердце у меня тоже было неспокойно.

Всю обратную дорогу до Карлайл Холла меня терзали сомнения. Я не была уверена в правильности выбранного решения и под мерный стук колес пыталась договориться сама с собой. Но не договорилась и, прибыв домой, постаралась незамеченной прошмыгнуть в свою комнату. Но даже это мне не удалось.

– Рэйчел, вы не составите мне компанию за обедом?

Я вздрогнула, услышав голос Валери. Миссис Элмерз стояла у дверей столовой – плечи ее, как обычно, были опущены, а голос звучал робко, почти заискивающе.

– Чарльз до сих пор на конюшне, а я не люблю есть одна.

– А где же дети? – я удивилась, что из столовой не доносились их голоса.

Миссис Элмерз покачала головой:

– Мы с Чарльзом полагаем, что им лучше обедать в детской. В пансионе никто не станет считаться с их капризами, и лучше будет, если они поймут это еще до отъезда.

Мне совсем не хотелось есть – в Литоне я сытно пообедала в кафе на Ратушной площади, – но упустить шанс поговорить с Валери без присутствия ее супруга я не захотела.

К столу подали несколько тоненьких кусков бекона и тарелку отварных бобов – прежде так не питались даже наши слуги. Впрочем, в еде я с детства не была привередой и без особых возражений положила себе и того, и другого.

– Возможно, мой вопрос покажется вам неуместным, но неужели вы не понимаете, что ваш муж поступает дурно – и по отношению к детям, и по отношению к вам самой? – я посмотрела на нее почти с любопытством. – Это поместье – ваш родной дом! И это дом Шарлотты и Нэйтана!

Миссис Элмерз с большим упорством поглощала пищу – то ли давая себе время продумать ответ, то ли вовсе решив не отвечать мне. Но вот она отложила вилку и нож и подняла на меня глаза. Я не увидела в ее взгляде враждебности, но и приязни в нем не было тоже.

– Этот дом давно уже не мой, – она сказала это с затаенной обидой. – Да, пока это и дом Шарлотты. Но рано или поздно она выйдет замуж, и ей придется его покинуть. Это дом Нэйтана, но он еще слишком мал, чтобы принимать решения по управлению хозяйством.

– Но однажды он вырастет, – усмехнулась я, – и потребует с вас отчет за каждый потраченный вами лорель.

Она поморщилась:

– Поверьте, мы с Чарльзом заботимся исключительно об интересах Шарлотты и Нэйтана. В отличие от вас, Рэйчел, я являюсь их кровной родственницей и лучше понимаю, что пойдет им во благо.

Наш разговор прервал шум из комнаты Нэйтана – кажется, дети ссорились, – и мы с Валери поспешили туда.

– Что тут происходит? – повысила голос миссис Элмерз. – Немедленно прекратите шуметь!

Мальчик сидел на диване, а его сестра стояла возле окна. Позы обоих были напряженными, а лица бледными.

– Она сказала, что в нашем поместье скоро не останется ни одной лошади! – шмыгнул носом Нэйтан. – Но ведь это неправда? Мистер Элмерз говорил, что продадут только Альтаира. Но даже его не следует продавать! Ведь скачки – через несколько месяцев. Папа был уверен, что мы возьмем там главный приз.

– О, дорогой, – Валери погладила его по голове, но не сочла необходимым что-либо скрывать, – мне очень жаль, но Шарлотта права – нам придется продать всех скаковых лошадей. Но поверь – твой отец не стал бы с этим спорить.