Иннельда Дарвел - Лисандра, жена некроманта

– Да уж, – поспешно отозвалась Лисандра, – я как-нибудь сама. Не беспокойтесь, пожалуйста.

На лице слуги промелькнула тень усмешки, которую он спрятал, отвесив ей поклон. Открыл дверь, прошёл в комнату, зажёг свечи и удалился, напоследок попросив девушку не бродить ночью по дому, «чтобы не расшибиться впотьмах, лестница очень крутая».

Да что же это такое?! Неужели в этом доме все будут над ней потешаться? В дядином такого никто себе не позволял, хоть и не испытывал к ней особой симпатии!

Лисандра вошла, уныло озирая свои владения.

Здесь витал тяжёлый, затхлый запах старья, будто комнату сто лет не проветривали. Мебель, казалось, сохранилась с эпохи Двоевластия и не рассыпалась в прах только чудом. Толстый слой пыли на ней свидетельствовал о том, что слуг в доме мало и уборка в их обязанности не входит. Лисандра бы, пожалуй, не удивилась, узнав, что Абелард – вообще единственный слуга Тиэльрана Вейга. Хотя по должности и положению в обществе тому полагалось их иметь целый легион.

И кровать. Жёсткая, скрипучая, узкая кровать. Она мало напоминала супружескую, хотя Лисандра не была так уж осведомлена в этом вопросе. Совершенно очевидно, что муж и не собирался её здесь навещать, ведь даже некроманту такое ложе вряд ли пришлось бы по вкусу.

Около окна стоял табурет с потемневшим серебряным тазом, а на полу рядом с ним – кувшин с водой. Ни мыла, ни полотенца. Лисандра сердито закатала рукава и принялась умываться. Поливать самой себе из кувшина оказалось не слишком удобно, да и вода оказалась холодной. Возможно, старый слуга просто забыл её подогреть, но невольно в голову закрадывались подозрения, что это сделано намеренно и Абелард был так же не рад ей, как его хозяин.

Лисандра опустилась на кровать, уронила лицо в ладони и сидела так некоторое время, размышляя о своей несчастной судьбе. Потом вздохнула и принялась раздеваться. Пару раз очень хотелось позвать Абеларда, чтобы помог расстегнуть хитрые крючки на сложного кроя свадебном платье. Но девушка себя одёргивала: во-первых, он всё-таки мужчина, и следовало соблюдать приличия, а во-вторых, разыскать его в огромном незнакомом доме среди ночи наверняка было бы непросто. Сломав пару ногтей и совсем выбившись из сил, Лисандра кое-как справилась сама, сердито швырнула ни в чём не повинное платье в угол, и принялась бороться с причёской. В неё воткнули столько шпилек, пытаясь обуздать непослушные золотисто-рыжие кудри, что хватило бы на десяток невест.

Освободив из плена волосы, Лисандра с облегчением тряхнула густой копной, наслаждаясь ощущением долгожданной свободы. Потом долго расчёсывала их обнаруженной на тумбочке щёткой перед высоким старинным зеркалом в тяжёлой узорной раме. Серебро рамы давно почернело до неузнаваемости, а само зеркало покрывала паутина трещин. В мутном отражении девушка сама себе казалась выходцем из Запределья.

Затем она попыталась снять обручальный перстень, чтобы ненароком не оцарапаться во сне об острые грани, но он не поддавался, словно по какому-то злому волшебству врос в её плоть. Будь у неё мыло или масло, может, ей бы и удалось от него на время избавиться, но увы. И вскоре Лисандра прекратила бессмысленную борьбу.

В желудке у неё жалобно урчало, но кормить её, кажется, не собирались. Обычно перед сном служанка приносила ей молоко с печеньем. Милый провинциальный обычай – видимо, не распространённый в столице. А может, ей просто очень хотели продемонстрировать, что она здесь нежеланна.

Лисандра вздохнула, задула свечи и забралась в постель. Съёжилась под тонким шерстяным одеялом и уснула, измученная событиями этого длинного дня.

***

Утром её никто не разбудил, не расшторил окна, впуская солнечный свет. Когда же Лисандра сама это сделала, то сразу расчихалась от взлетевшей с линялой гардины пыли.

При дневном свете комната выглядела ещё более убого и уныло, чем ночью.

«У дяди даже слуги жили лучше», – снова тоскливо подумала девушка.

Ей не во что было одеться, кроме свадебного платья, изрядно помявшегося за проведённое в углу время. Лисандра не имела ни малейшего понятия, когда прибудут её вещи, но подозревала, что дядя вряд ли этим озаботился прямо с утра. Наверняка в его доме все ещё спали после поздней вчерашней церемонии. Разгуливать же по дому в свадебном наряде, будто фамильное привидение, ей совершенно не хотелось. Впрочем, выбора не было. Лисандра оглядела платье и со вздохом влезла в него, с печалью думая о его многочисленных крючках и очередных сломанных в битве с ними ногтях. А ведь у неё не было при себе даже маникюрного набора!