Энжи Собран - Джекпот?

Додумать мне не дали, а просто смели губы в каком-то надрывном поцелуе. Жаждущем. Глубоким. Проникновенным. Таким словно я была глотком в пустыне, а мужчина, сводящий меня с ума, умирал от жажды.

И если поцелуй брюнета был как обжигающий огонь, сносящий все на своем пути, – быстрый, жадный, то поцелуй блондина был как стремительный поток, – завораживающий, затягивающий.

Чужие губы оторвались от моих, оставляя меня пустой и потерянной. Снова. Если такое со мной творят их поцелуи, выбивая почву из-под ног, то, что будет дальше? Глаза сами собой скользнули по смятой постели, в которой я проснулась в тесном кольце их тел.

– Готова продолжить? – усмехнулся, заметивший мой взгляд блондин. Какой контраст – серьезные поцелуи и абсолютно несерьёзное отношение.

Ухмыльнулась, покачав головой:

– Было бы что продолжать, – сорвалось раньше, чем я успела придержать нарывающийся на новые приключения для попы язык.

Серебристые глаза вспыхнули задорными искорками, показывающими, что мой невольный вызов был услышан. А в мыслях билась когда-то брошенная мужу фраза, приведшая меня в его постель, и я рассмеялась. Впервые за много лет искренне и непринужденно.

Мужчина смотрел на меня, и все его благодушие смывалось напряженной хмуростью. Повеяло угрозой, а под резким цепким взглядом захотелось упасть на колени и молить о пощаде. Только вот падала я почему-то на колени в короткой юбочке и пощаду вымаливала весьма однозначно.

В очередной раз удивилась сама себе, своим мыслям и желаниям, так непривычным для меня. Нет. Я любила заниматься любовью, но не понимала этого повального схождения с ума по сексу, не залипала на мужские тела, хотя искренне радовалась их красоте, а тут…

Встряхнула головой и поняла с чем сравнимо это ощущение. Так на меня действовал клубный наркотик, подлитый Борисом на корпоративе. Итон тогда летал в Чехию и задерживался, а я вынуждена была присутствовать, как же первый корпоратив, посвященный первой крупной сделке. А потом я плавала словно в тумане, в голове не было ни одной мысли, кроме горького осознания, что что-то не так, а тело… В теле бурлило желание, неразборчивое, сводящее с ума. Все бы закончилось согласно задуманному плану. Но стоило мне выйти из клуба, как я врезалась в стальную, затянутую кожаной курткой, грудь лучшего друга. Молния царапнула лицо, заставив того всмотреться в мои глаза. Как он понял, что я под воздействием? Не знаю. Рассказывал потом, что-то про подружку сестры и замутненные глаза. А пока была больница, полиция и протокол. Вот и сейчас меня пьянило что-то, вызывая неконтролируемые, несвойственные мне желания.

– Вы меня чем-то опоили? – вопрос вылетел раньше, чем я все обдумала. И я попала под обстрел двух таких разных, но таких обжигающе яростных взглядов.

А этот когда успел вернуться? Глаза зависли на брюнете, держащем в руке поднос. С вазочкой и очень красивым цветком в ней, ярким красным. Щеки заалели смущением и стыдом. Ну почему я такая. Парни ко мне всей душой, ухаживают, а я…

Додумать, что я мне опять не дали. Брюнет сделал два резких шага и поставил поднос на столик у окна.

– Я позабочусь об одежде, – отвернулся. Резкий, непредсказуемый, злой.

– Спасибо, – крикнула я уже в уходящую спину. Он замер на пороге, смерил меня оценивающе-раздевающим взглядом и вежливо кивнул. Насмешливо, так что я поняла сразу, куда могу засунуть свое «спасибо».

Боже, мы знакомы всего пару часов, и в моей голове полная каша из нереализованных желаний, обрушившихся лавиной чувств и ощущений. Наверное, так чувствует себя курица, вытащенная из морозилки и помешенная в микроволновку для разогрева. Только я не курица.

Живот заурчал. Все еще прибывающую в какой-то прострации меня усадили за стол. Ела я также ‑ машинально поднося вилку ко рту, не ощущая вкуса пищи, не разбирая, что я ем. А вот это состояние было очень даже на меня похоже и такое привычно-знакомое. С этим состоянием я уже почти сроднилась.

– Леон, я арендовал миринг. Мне нужно до вечера попасть в Ниларту. Да и тут небезопасно…, – услышала я краем уха голос брюнета.

– А что так можно было? – подумала я, судя по тому, как обернулись на мой голос мужчины вслух. Растерявшись, под внимательными взглядами, выронила вилку.

– Как? – поинтересовался блондин.

– Ну, вот так. Леон вместо этого Шер, Шарль…, – подняла глаза, мысленно выговаривая себя за неспособность запомнить имя.

– Шеорлеон Уирон Кехдайн, – снова козырнул насмешливо расплывшийся в улыбке блондин, – Можно просто Леон. А он Рон, – стрельнул глазами в сторону брюнета этот несносный типа, – на Мари он сильно обижается. А еще его зовут Черный Лорд. – Вскинутая бровь последнего видно была признаком того, что ему и дела нет до того, кто и как его зовет.