Ольга Зернова - Подарок для принцессы

Делаю еще несколько шагов вперед и преодолеваю звуковой барьер. До ушей доносятся звуки чужого удовольствия, отчего внутри тут же разгорается ярость. Мальчик. Лет 15–17. И где он только их цепляет? Неужели в академии?

Протягиваю руку к стене и позволяю Шиповнику обвиться когтями вокруг пальцев. Мерзкий скрежет разрезает воздух и звуки в спальне мгновенно затихают. Двигаюсь к двери, продолжая вести неровные полосы по стене.

Через секунду в проходе появляется Арес. Его волосы, обычно заплетенные в мудрёную косу, теперь забраны в простой высокий хвост. Вместо приличного костюма на нем наспех застегнутая рубашка и первые попавшиеся брюки. Его благородная бледная кожа выглядит раскрасневшейся, и он едва скрывает сбившееся дыхание.

Подхожу к нему и вижу поблизости пацана, который не успел так ловко привести себя в более-менее приличный вид. У него ярко-рыжие волосы, светлая кожа и веснушки на плечах. Такие обычно громко кричат в постели. Неудивительно, что ты поставил барьер.

Парень сжимается в комок при виде меня, но выход из комнаты только один. Поэтому ему приходится стыдливо трусить мимо Ареса, прикрывая наготу нелепым комком, который, вероятно, раньше представлял из себя форму академии. Омерзительно.

Выставляю ногу вперед, перекрывая ему проход. Под моим взглядом парень, кажется, сжимается в беззащитный комок. Он не виноват. Не на него я должен злиться.

– Прыгай в окно, – со всей серьезностью приказываю, уверенный в том, что в этом доме любой мой приказ будет исполнен.

Парень бледнеет еще сильнее и смотрит на Ареса, как на единственно возможное спасение. Оборотень кивает ему на одно из окон, которое послушно открывается. Не бойся, кроличек, для тебя он не поскупится на лестницу изо льда. Не поскользнись. Падать придется долго.

Бедный юноша трусит к окну и на трясущихся ногах спускается вниз. Надеюсь, его зад оценит весь твой двор.

Перевожу глаза на Ареса. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга.

Его взгляд упрямый и непреклонный. Знает, что провинился, но виноватым себя не ощущает. Да, этот парень в два раза младше него, но какое мне должно быть до этого дело, если я сам оттолкнул его?

Да, оттолкнул. И что с того? Я не разрешал тебе приглашать в постель посторонних. Неужели из-за смены пола я растерял все свои права? Или ты просто… решил развлечься напоследок? Ты всерьез думал о браке?

– И почему ты ведешь себя, как ревнивая жена, а я это терплю? – устало спрашивает Арес, нарушая затянувшуюся тишину.

Я и есть самая настоящая ревнивая жена, а еще принцесска. Я должен был сказать тебе об этом, но сейчас что-то совсем не хочется.

– Раз терпишь, значит знаешь, что виноват, – скрещиваю руки на груди. Оборотень поджимает губы и опускает подбородок, не сводя с меня упрямых глаз.

– Чего ты так злишься? Неужели хотел сам оказаться на его месте? – с вызовом бросает, и я вновь замечаю его неровное дыхание и покрасневшую кожу.

Какая разница хотел я или не хотел? Теперь это уже не имеет значения.

– Какие смелые предложения, у тебя на девушку-то встанет? – поднимаю бровь, не собираясь отступать. Арес проводит пальцами по затылку, затем по своему длинному белесому хвосту. Трясет головой, будто пытается привести в порядок мысли.

– У меня не было девушки, так что гарантировать не могу. Хочешь попробовать? – смотрит на меня, и в его взгляде читается насмешка. Думает, что я откажусь и отступлю. Испугаюсь. Оставлю его наедине со своими пошлыми мыслями.

Но теперь мои гормоны работают иначе. Теперь я вижу тебя иначе. Тот, кого я любил, как друга. Больше не может им быть. Если хочешь бросить мне вызов – я отвечу на него.

Делаю шаг вперед и касаюсь его шелковой рубашки. Я видел, как ты ведешь себя с другими женщинами. Олени всегда насторожены и пугливы до жути. Но сейчас в твоих глазах нет страха, ты слишком привык ко мне.

Поднимаю голову и касаюсь твоих губ. Ты не отступаешь. Подаешься навстречу и касаешься сначала моего локтя, затем бедра. Но я не узнаю этих движений, не узнаю эмоций.

Нет. Если напрячься, я могу вспомнить. Я ощущал нечто подобное. Во сне.

Все вокруг затихает, а воздух вновь наполняется магией, звенящей, как натянутая струна. Холодной, знакомо холодной.

Открываю глаза и снова вижу тебя. Нет злости, усталости или ревности. Ты улыбаешься мне, будто своему неразумному дитя, которое снова забыло наказ родителя. Твой наказ.

– Не имеет значения, сколько ты будешь пытаться, я больше не позволю вам соприкоснуться, – спокойно произносит Йоль. Точно. Эти ощущения были в воспоминаниях Изабель. Но он не настоящий. Лишь иллюзия.