Татьяна Волчяк - Цветок жизни

Меня одолевала скука, страшная скука. Все это было неинтересно, нудно и вообще нисколько не весело. Так продолжалось до того момента, как в зал вошла какая-то девчонка со старухой. Напор и тяжесть навалились настолько внезапно, что мне стало дурно. Взяв себя в руки, я подался в направлении вошедших, опираясь на спинку впереди стоящего сидения, потянул носом, вдыхая пленительный аромат магии. Светлый, с примесью еще чего-то, похожего на вторую сущность. Вероятно, оборотень, хотя они так не пахнут. Осталось разобраться, кто – эта девчонка или старуха. Нет, скорее всего, девица: магия слишком сырая, неопытная…

Помощнице я сказал, что она свободна на сегодня, а сам пересел ближе к сцене. Отсеяв сущность оборотня, принадлежавшую пожилой женщине, уставился на девчонку, стал прислушиваться к ее докладу и чем дольше слушал, тем сильнее она меня бесила. Интересно, из-за чего она так протестует против всего магического? Возможно, сталкивалась не с теми людьми, кто-то ее обидел? Или она настолько глупа, что за всю свою жизнь ни разу не замечала у себя странных способностей? Судя по ее потенциалу, у нее рано или поздно должен был проявиться дар. Тогда в чем дело?

На долю секунды я тогда ощутил давно забытый гнев. Мне захотелось стащить ее со сцены и объяснить, что она в корне неправа. Рассуждает о магических способностях как о вымыслах, сказках, а сама вся искрится от внутренней энергии. Правда не понимает или же просто нагло лжет?

Удостоверившись, что нашел то, что искал, я покинул аудиторию. Слушать эту глупость, называемую докладом, я больше не мог. Осталось выяснить, что она собой представляет, у нее лично.

Спустя несколько минут она выбежала из зала как ошпаренная и, не заметив меня, облокотилась о стену в коридоре. Тяжело дыша, закрыла глаза и подняла лицо к потолку. Волосы растрепались, выбились из перекинутой через плечо толстой косы. Убегала от кого-то? Или все же осознала, что проделанная ею работа – бестолковая писанина? Я усмехнулся своим мыслям.

Тогда нам так и не удалось с ней поговорить, а мне – узнать, с чего она так противится самой себе. Нас нагло прервали шумные студенты. Восхваляли ее грамотность и выбранное направление. Говорили, что сам ректор был впечатлен ее работой, а лично у меня закрадывалось сомнение на этот счет, ведь Джек прекрасный и сильный маг. В общем, раздражался я все сильнее и сильнее, в особенности от писка подбежавшей девицы в каком-то балахоне, от абсурдности ситуации и от того, что я до сих пор стоял и смотрел на девчонку-докладчицу.

Отбросив воспоминания сегодняшнего дня, я выключил воду в душе и решил выяснить все позже, может, уже завтра, когда немного успокоюсь. Дождусь, когда мысли и разыгравшиеся эмоции придут в согласие. Нужно продумать, как подступиться к девчонке поближе и разузнать о ней. Будет идеально, если она сама все о себе расскажет.

Ночь прошла в бессоннице, в раздумьях, в переваривании увиденного и услышанного за день. Давно угасшее, но теперь вдруг воскресшее чувство заинтересованности в чем бы то ни было раззадоривало и подвига́ло к действиям.

Синклит возмущал своим напором, давил на меня, чтобы поторапливался. Знают, что я из тех немногих, кто чувствует силу других, видит ее и может оценить мощь без ее проявления. Они не ошиблись. Девчонку я нашел, но умолчал об этом. Знаю, накинутся на нее разом и дождутся, что и эта сбежит, а нас осталось так мало. Ночь не принесла ответов, как правильно, как надо поступить, но, не привыкший бездействовать, я решил выяснить все и побыстрее.

– Томас! – позвал я дворецкого.

Тот появился незамедлительно.

– Ты уходишь? – взглянул на меня, уже собравшегося выходить.

– Да, я в университет. Будут искать, скажи, я занят и просил не беспокоить, – намекнул Томасу на Синклит.

– Что ты задумал? – настороженно уточнил Томас.

– Они хотят быстрого результата, значит получат его. Ты же знаешь, мне понадобится всего пара секунд, чтобы все о ней узнать: откуда она и кем является на самом деле. Может быть, мое чутье подвело меня и мне только показалось, что она наделена большим потенциалом.

– Я не сомневаюсь в тебе, Герберт! Ты опытный, видевший много вещей плохих и хороших. Но если она сильна, ты можешь причинить вред ее сознанию, она просто не поддастся.

– Ох, Томас, ты постоянно во мне сомневаешься. Насколько я знаю, нет по силе равных мне из ныне живущих, и, если тебе так будет спокойнее, я буду с ней аккуратен, она даже не почувствует, что я копаюсь у нее в голове.