Яна Тарьянова - Лесник

– Павел, вам латте макиато, капучино или меланж? Флориш! Павлу эспрессо! Мне как обычно. Мы уже рядом. Сворачиваем с бульвара в Когтистый переулок.

Флориан подозвал официанта, сделал заказ, мысленно перебирая всех знакомых Павлов – их насчиталось ровно четыре, и никто не был омегой. Кого же это братец пригласил на кофе – будучи добропорядочным и счастливо женатым альфой с тремя горячо любимыми детьми?

Ответы на невысказанные вопросы Флориан получил, когда братец с Павлом отогрелись в тепловой завесе возле двери, отдали верхнюю одежду гардеробщику и подошли к столику.

– Позвольте представить вам моего брата-близнеца Флориана, – церемонно проговорил Ференц, отодвигая стул, чтобы усадить рыжего лиса-омегу с замерзшим красным носом. – Флориан, это Павел, полицейский эксперт из Ключевых Вод, прибывший для работы в сборной команде. Мы столкнулись в магазине у Лоренса, Павел присматривался к чайным сервизам из кошачьей серии. Я отговорил его покупать сервизы с наценкой, ему нужно не меньше двадцати, а это мелкий опт, мы закажем на заводе, коробки доставят прямо в гостиницу.

– Вы очень любезны, – сказал братцу Павел, одарив Флориана кивком. – Как я понимаю, именно ваш брат написал все те жалобы на сотрудников полиции и следственного комитета, пока вы лежали в больнице?

– Флориш переволновался! – с жаром сообщил Ференц. – Мы близнецы, понимаете? Всегда вместе – в детский сад, в школу, на дискотеку, в совет директоров «Ирбала».

– Ваш муж, почему-то, жалобы не писал, – отметил Павел, вытирая руки влажной салфеткой и подвигая к себе чашку с кофе.

– Не успел!

Братец актерствовал, обжигая Флориана намекающим взглядом: «Подхватывай, это наш шанс хоть что-то узнать о расследовании!». Флориан изобразил раскаяние, признался:

– Я испугался. Брат лежит в палате, а полицейские наседают на меня, спрашивают, есть ли у него любовник – я понял, что выстреливший в него омега был беременным, это заподозрили, проанализировав записи с камер наблюдения. Нет, отвечал им я, нет! У Ферко нет любовника! У него счастливая семья! Стрелок мог ошибиться, мог иметь другой мотив. Зачем все время задавать один и тот же вопрос? А когда я спросил, разослали ли они запросы в родовспомогательные консультации, то получил в ответ поток неприкрытого хамства. Да, я написал жалобы. Да, я поднял семейные связи. А что бы вы сделали на моем месте?

– Не знаю, – лис Павел наконец-то посмотрел ему в лицо. – Вы действительно близнецы? Вы совсем не похожи.

Эти две фразы Флориан слышал уже тридцать лет и три года. Временами хотелось рычать, но сейчас он не мог себе позволить огрызнуться – лис Павел был единственным полицейским, который согласился перемолвиться с ними словом. Остальные, после взбучки из столицы, хранили гробовое молчание. От Флориана отворачивались, с Ференцем сухо здоровались.

– Да, причуда судьбы, – рассмеялся Ференц. – Представьте себе, у меня куда больше внешнего сходства с директором по учету и аудиту. Все знают, что мы с Флорианом близнецы, оба – независимые директора, крупные акционеры. И сколько раз уже столичные проверяющие или эксперты принимали Балажа за моего брата – не счесть. Успевали сообщить: «Как вы похожи!», а потом удивлялись и требовали от меня доказательств – вы, мол, меня разыгрываете.

Флориан выждал, пока братец расскажет парочку семейных историй – как дядя убеждал отца-омегу, что кого-то из детей подменили в роддоме, как однажды в Котенбурге сотрудник гостиницы, бегло посмотрев на документы, решил, что они молодожены, и попытался вселить их в ярко-розовый номер «люкс». Лис Павел кивал, пил кофе мелкими глотками. Когда братец выдохся, Флориан подхватил эстафету:

– Вы спросили, почему Мартон, муж Ферко, не писал жалобы. Потому что, к счастью, вопросов о любовнике ему не задавали. Он узнал об отголосках скандала, когда Ферко выписали из больницы. Я не знал, как ему объяснить… в общем, мы немного опозорились и заврались. Теперь половина города считает меня склочным истериком – мол, вот к чему приводит отсутствие альфы, был бы муж, он бы ему сразу мозги вправил. А другая половина города думает, что жалобы писал Ферко. И только сотрудники следственного комитета и полицейского управления уверены, что виноваты мы оба. Потому что Ферко знает, кто в него стрелял, и я почти наверняка знаю, но помалкиваю, потому что привык покрывать его грешки.

– Я не имею доступа к материалам следствия, – ответил Павел, выслушав его речь. – Мне все равно, кто в кого стрелял, кто на кого писал, кто кому звонил. Мое дело – обрез. Я провел предварительную экспертизу, отправил материалы в Хвойно-Морозненск и Котенбург, чтобы получить два независимых ответа из разных лабораторий. Придут ответы, напишу заключение, погружу багаж в самолет и домой. А пока буду ждать ответы, куплю сувениры.