Mayonaka - Держитесь, дорогие смертные!

Наверное.

По крайней мере, смерти в этой ослепительно белой коробке точно ждать не стоит – слишком примитивно и опасно. Для людишек, разумеется.

– Юрт-ту? Вам холодно, леди? – девушка смотрит на меня распахнутыми глазами, прижимая руки к шее. Ох, мамочки. Безнадёжное дитя.

– Не переживай, Аника. Это шутка, – Даррен вот уже полчаса не сводит с меня озорного взгляда. Спародировав выражение его лица, я фыркаю и запрокидываю голову.

Бархатистый смех снова ласкает слух. Его подхватывает слегка усталый, но совершенно искренний насмешливый голосок.

Я не пойму, мир настолько изменился со времён моего рождения? Этот симпатичный шутник в открытую пялится на меня, уже чуть ли не заигрывает, а девчонке – хоть бы хны.

– Думаю, пора объясниться, – заявляет Аника, крепко сжав ручку кожаной сумочки, да таким тоном, будто готова раскрыть план скорого апокалипсиса.

– Думаю, леди уже всё поняла.

– Всё? – она поворачивается к своему принцу с горящими щеками. – Т-ты уверен?

– М, ну если ты так хочешь, мы окончательно прольём свет на сложившуюся ситуацию. Давайте ещё раз познакомимся, – Даррен торжественно выпрямляется, натянув на смеющееся лицо благородную улыбку. Я сглатываю тучку смешинок. – Это Аника. Ученица младших классов старшей школы, наследница крупной корпорации и по совместительству – могущественный чёрный маг.

Ба-бах. Не бросайте меня, мои миленькие два кило нервных клеток!

– Именно она стала причиной твоего появления здесь.

– Что ж, – видимо, мои глаза в данный момент красноречивее любых слов, потому что Аника моментально заливается краской, а Даррен довольно лыбится. – Допустим. И не такое в жизни бывает.

– Я, как ты успела догадаться, Даррен…

– …ученик старших классов старшей школы, наследник такой же крупной корпорации, по совместительству – несносный разбиватель сердец, имеющий под боком невесту и миленькую мордашку с обольстительной улыбкой, – язык мой поганый, он, конечно, симпатяга, но слышать ему это из моих чудесных уст совсем не обязательно…

– Данное описание льстит мне больше любых комплиментов, – черноволосый гад лукаво усмехается, пока Аника безжалостно добивает мой спасающийся бегством мозг.

– А как ты узнала, что мы жених и невеста? – где приступ ревности?! Какого чёрта здесь творится?! Эта идиотская ситуация путает разум искуснее мистического воскрешения!

– Приём, девочка! – рывком сев на колени, я щёлкаю пальцами перед её удивлённым личиком. Пока недоумевающий взгляд зелёных глазёнок скользит по моему лицу, Даррен хватает подушку и разражается таким сумасшедшим хохотом, что я начинаю подозревать, будто за несколько веков мир действительно пересмотрел отношения между мужчинами и женщинами. – Твой недоделанный жених – самый настоящий бабник! Рассказать о значении этого слова?

– Ох, – Аника смущённо усмехается, заставляя меня отпрянуть с отвисшей челюстью…и уткнуться прямо в её пассию! Вскинув голову, прожигаю взглядом самодовольное лицо. – Понимаешь…

– …в современном мире так принято – у Аники, например, тоже есть свой личный двухметровый гарем с янтарными глазами, верно?

– ДАРРЕН!

– А в моём любовном многоугольнике отныне любимой составляющей будешь ты, – он невыносимо близко, потому мысль «а умею ли я извергать пламя?» автоматически становится доминирующей.

– Братик, это уже слишком! Прекрати приставать к…

– Кто-кто?!

******************

– Мы с Дарреном дружим с юношества, – весело говорит Аника, беря очередную прядь моих волос. – Наши родители познакомили нас с явной надеждой поженить в будущем. Но мы никогда не любили друг друга в этом смысле, – с каждым новым словом её широкая улыбка медленно угасает. – Это было не выгодно … – тонкие пальцы замирают в воздухе, взгляд становится невидящим. Сердце пропускает удар.

Я слишком хорошо знакома с политикой и понятием «выгодно». Слишком хорошо для шестнадцатилетней девочки. Надеюсь, что шестнадцатилетней, по крайней мере.

– Ясно всё с вами, – удивляет, правда, что она решила поведать о таком сокровенном мне. Совершенно незнакомому человеку, который фактически является её врагом.

– Я осознавала наше положение, но Даррен – нет. Он не хотел мириться с несправедливостью и навязываемыми порядками светского общества. Дошло до такой степени, что я сама начала ощущать внутри зарождающийся бунтарский дух, однако…всё изменилось в один день. Разрывающаяся между желанием жить свободно, желанием быть любимой родителями и желанием оградить Даррена от всего этого сумасшествия, я внезапно узнаю, что он подписал согласие о женитьбе, представляешь? – глаза, наполненные грустью и недоумением, встречаются с моими. Что-то хорошо спрятавшееся внутри сердца, сильное и трудно контролируемое, начинает тревожно пульсировать. Я чувствую её мучения. Чувствую боль и сестринскую любовь. Бедняжка пронесла это через столько лет жизни…