Дженнифер Бенкау: Его дикое проклятие. Царство теней. Книга 2

Где они все прячутся? Чего они ждут?

Конь понял, что мы направляемся домой, и снова поскакал вперед бодрым галопом.

Я не видела ни одной живой души, никого, кроме пары птиц и насекомых, пока не добралась до подножия Волариана. Как только начался подъем, я стала замечать, что с каждым шагом мышцы задних ног мерина напрягаются все больше и больше. Он то и дело дергал ушами. Раньше он поворачивал их в мою сторону, когда я его окликала. Теперь окружающее полностью поглотило его. Он почти не обращал внимания на меня, а я, пусть даже из-за недостатка нормальных тренировок была весьма посредственной наездницей, достаточно разбиралась в лошадях, чтобы понять, что это означает. Что-то заставляло его нервничать. Но что? Он был горным конем и не боялся черных скорпионов, змей и всех тех созданий, что шмыгали меж этих скал. Волариан был его домом.

Здесь дело было в чем-то другом.

Проезжая развилку, от которой отходила почти невидимая тропа, ведущая к черному рынку и разбитому мосту, я невольно сглотнула. Если бы я тогда не свернула, если бы я решила иначе…

Однако в сожалениях уже не было никакого смысла, и только горы знали, что случилось бы, если бы я тогда выбрала другой путь. Сегодня дорога вела меня наверх по главному тракту Волариана, по пути, где в это время обычно проходили пешеходы, проезжали повозки и всадники. Сегодня он был совершенно пуст.

Мы пересекли мост, ведущий через серебристо-прозрачный ручей, который даже летом приносил с собой запах зимы – его было ни с чем не спутать. Я глубоко вдохнула, ощутив приятное холодное покалывание.

В этот момент конь фыркнул. Он чуть не поскользнулся на досках, оглушительно грохоча копытами, спрыгнул с моста и помчался по улице. Я упустила стремена, едва не выпала из седла, и мне пришлось вцепиться в гриву. Как только мне удалось восстановить равновесие, я смогла нащупать поводья и придержать коня. Он с явным недовольством подчинился, и, осмотревшись по сторонам, я поняла почему: дэмы.

Их можно было назвать маленькими, и с первого взгляда они не пугали. Возможно, потому, что они немного напоминали мне Каэлайх: худые тела, иссохшие прямые конечности с выступающими суставами, туго обтянутыми кожей. Никто из них не стоял на двух ногах, они бегали на четвереньках, как животные, опираясь на сжатые кулаки. Они выглядели изголодавшимися, их огромные беспокойные глаза залегли в глубоких впадинах, щеки ввалились. У некоторых еще виднелись пряди свалявшихся волос, но у большинства превращение уже зашло настолько далеко, что головы облысели или обросли мехом, а уши стали большими и подвижными. Рот и нос у некоторых превратились в звериные морды.

Если Повелитель Риан и фемаршал отбирали сильных дэмов, чтобы те сражались на их стороне, то эти создания, похоже, были теми, для кого не нашлось применения. Последними остатками.

Мое сострадание, впрочем, имело свои границы, потому что я все сильнее и сильнее понимала: хотя эти создания и выглядят слабыми, они следуют за мной в большом количестве. Я не была глупа. Еще когда конь испугался и понес, некоторые из них подметили, что узкие улочки, изгибаясь, ведут вверх по склону. Они забрались на скальные уступы и теперь поджидали меня, заслоняя путь и снова пугая коня, заставляя его в страхе вставать на дыбы.

– Спокойно, – шептала я ему снова и снова, чтобы он не сбросил меня. – Спокойнее, еще спокойнее, мой мальчик, хороший мальчик. – По крайней мере, он перестал вставать на дыбы. Но торопливая езда, что вчера, что сегодня, явно не поспособствовала созданию доверия между нами. И теперь это сказывалось. Он нервно пританцовывал, двигаясь туда-сюда, отклонился влево, так что моя нога больно задела острый выступ скалы, отпрыгнул вправо, так что его копыта оказались у самого края, за которым на многие метры вниз уходила пропасть.

– Спокойно! – Мое волнение передавалось ему, все его тело дрожало. Он был напряжен, как пружина, было ясно, что он вот-вот снова выйдет из-под контроля – это только вопрос времени. Он в панике смотрел на дэмов.

Меня эти чудовища тоже пугали. Возможно, они выглядели истощенными, но их плачевное состояние не делало менее заметными узловатые мышцы под кожей. Еще больше меня тревожило выражение в их блеклых глазах. Голод. Эти существа будут бороться с той смелостью, которую придает отчаяние.

Но что мне оставалось? Что я могу потерять теперь, когда у меня уже отняли все? Из самой глубины моей души на поверхность всплыло что-то, чему я не осмеливалась подобрать имя, таким чуждым оно для меня было. Болезненно страстное желание схватиться с этими дэмами и гнать их прочь, туда, откуда они явились. Или при попытке…