Катерина Цвик - Лейла. Навстречу переменам

А на следующее утро мы увидели на горизонте корабль.

До Тализии оставалось дня три пути, и подобную встречу вряд ли можно было назвать редкостью, однако команда корабля насторожилась. Мы с Ромичем отнеслись к судну, которое шло нам навстречу на большой скорости, без опасений, однако видя, как по мере его приближения забегала по палубе команда, поняли, что чего-то не понимаем.

– Спрячьтесь в каюте, сейчас будет жарко! – крикнул нам матрос. – Пираты! – разумеется, все это он сопроводил отменной бранью, но суть донес точно.

Мы с Ромичем переглянулись и побежали на капитанский мостик, где с подзорной трубой стоял мой отец в компании своего бессменного боцмана Сакола.

– Ратмир-аха, это правда пираты?! – выпалили мы с Ромичем.

Отец поморщился от нашего взволнованного хора, но ответил за него боцман:

– А вы почему сюда прискакали? А ну брысь в каюту к профессору! И чтоб я вас на палубе не видел до тех пор, пока сам искать не стану! Все понятно?! – насупив брови и сверкнув глазами, приказал он.

Спорить мы даже не пытались, зная крутой нрав боцмана. А потому я шустро поспешила за Ромичем в каюту, бросив тревожный взгляд на отца. Вслед нам послышался его голос:

– Ромич, ты в ответе за Лея. Не высовывайтесь!

Таким… немного чужим, непохожим на того, каким я его привыкла видеть, я видела отца впервые. А потому, вбежав в каюту, была взволнована как никогда:

– Профессор, там пираты!

Наш обеспокоенный возглас не отвлек профа от карты, над которой он корпел. Более того, повел он себя совершенно не так, как я могла бы предположить:

– Да? Это интересно… Надо будет посмотреть…

– Профессор! – возмутилась я. – Там – пираты! Нас всех могут убить, а корабль захватить!

– На все воля Всевышнего… – ответил на это проф и провел ладонями по лицу, соединяя их под подбородком 2 2 Данный жест, проведение раскрытых ладоней вдоль лица и соединение их под подбородком, – это аналог того, как крестятся христиане. . – Но я все же надеюсь, что Ратмир-аха со своей командой с ними справится.

– Но как?! – в панике кричала я.

Профессор, наконец, отложил карту и, тяжело вздохнув, посмотрел на нас:

– Лейла, вот скажи, чем ты можешь помочь в данной ситуации? – Я заметалась по маленькой каюте, понимая, что я-то как раз ничем помочь и не могла. – Вот! – заметил на это проф. – И я о том же.

– А я?! – возмутился Ромич. – Почему меня отправили в каюту, когда я мог бы помочь?! Я уже взрослый мужчина!

– Конечно, взрослый, – не стал спорить профессор. – Только скажи мне, как хорошо ты умеешь обращаться с оружием? Может, тебя кто-то учил обращаться с саблей или копьем? А может, ты владеешь каким-то другим оружием, о котором я не знаю?..

Профессор бил по самому больному месту парня. Дело в том, что всем мальчикам, достигшим двенадцати лет – возраста первого взросления, как считается в Эльмирантии – их отцы или кто-то из родных вручал похожее на тесак оружие, которым они учились пользоваться и который с тех пор принадлежал только им. Но рабу, которым Ромич был до недавнего времени, такой роскоши не полагалось, если он изначально не воспитывался как раб-защитник в специальных местах.

А потому он сейчас бессильно сжимал и разжимал пальцы, изо всех сил сдерживая бушующую в нем ярость.

– …Я вовсе не хотел обидеть тебя, Ромич. Я лишь указал, что сейчас ты не сможешь ничем помочь.

– А здесь?! Чем я могу помочь здесь! – почти прокричал он.

– А здесь ты сможешь сохранить свою жизнь, чтобы Лейла не осталась одна в университетской школе и, может быть, защитить её в будущем.

На парня было больно смотреть. Весь его вид говорил о том, что он рвался с остальными моряками защищать корабль пусть даже ценой собственной жизни. Но он понимал, что профессор прав. А потому с силой ударил кулаком в стену каюты и сел на койку, обхватил себя руками и отвернулся, чтобы мы не видели его глаз. Профессор лишь покачал головой, а я прочитала в его глазах: «Эх, молодость, молодость». Но вслух он сказал совсем другое:

– Но, как мне кажется, никакой битвы не будет.

– Как это не будет? – удивилась я.

– Видишь ли, твой отец уже не один год бороздит эти воды, и я ни разу не слышал, чтобы на него напали пираты, хотя доподлинно знаю, что их предостаточно. И напрашивается вопрос: чем вызвано подобное везение? – профессор замолчал и пристально на меня посмотрел.

– Неужели отец тоже пират? – брякнула я первое, что пришло в голову, но, немного подумав, мотнула головой, отгоняя подобную несуразицу. – Нет, не может быть…