Анна Минаева - Последняя фаворитка императора

Парень, имя которого я так и не узнала, прошел в холл и направился к тонкой ажурной лестнице у окна. Честно говоря, я переживала, как такая хрупкая конструкция выдержит такого громилу, но архитекторы не подкачали.

На втором этаже оказался ровно такой же холл с такими же двадцатью дверями.

Напротив окон виднелся небольшой коридор, уходящий в сторону от крыла наложниц и рабынь. Как потом сказал мне провожатый, там находятся помещения для обучения и тренировок.

На третьем был такой же, но там, по словам парня, находились общие купальни и места для отдыха.

На четвертом, вроде как, узкий коридор выводил к зимнему саду. Но меня сейчас это уже не волновало, ведь парень распахнул дверь из светлого дерева, украшенную позолотой и узорами. В центре нее располагался выпуклый цветок. Кажется, это была фуксия.

– Ваша комната.

– Спасибо, – я постаралась улыбнуться, но вышло неубедительно.

Выдохнув, я шагнула в темное помещение и обернулась спросить о том, где тут включается свет.

А дверь просто закрылась, отрезая путь назад. Довершающим стал звук защёлкнувшегося замка.

Отлично! Просто прекрасно! Меня заперли в темной комнате в неизвестном месте! Прошу, скажите мне, что я сплю. Умоляю!

Передвигаясь по стеночке, я дошла до того, что должно было быть кроватью. Села и зарылась пальцами в волосы. Чужие. Не мои.

Реальность поплыла, под спиной почему-то оказалась простынь.

Меня везут в рабство. Меня купил человек, которого я ненавижу всем сердцем. Он отнял у меня семью, детство и власть. Я была наследной принцессой королевства, которое завоевал этот монстр.

С его легкой руки я стала воспитанницей монастыря Матери Богини, выжила. И за это ненавидела.

А теперь …. Теперь я его собственность. Игрушка.

Поднимая взгляд, я видела над собой рассохшиеся доски повозки.

Напускная слабость.

Отсюда так просто не сбежать. Не вырваться. Все защищено магией.

– Богиня, – шепот срывается с губ сам собой, – прошу, не допусти этого. Я не хочу быть его собственностью. И отомстить не в моих силах. Я лучше умру прямо тут. Только бы не достаться ему. Молю, забери мою душу. Лучше смерть.

Кто-то толкнул в грудь, я ахнула и открыла глаза. И только через мгновение поняла, где нахожусь.

Но, кажется, мозг решил, что для меня на сегодня хватит. И медленно увлек во тьму второй раз. Но на этот раз без сновидений и чужих воспоминаний.

Глаза открылись еще до того, как я успела проснуться. Словно организм сам почувствовал, что наступило утро. Никогда не замечала за собой такой особенности. Обычно будильник трезвонил, как ненормальный, нервируя своим визгом соседей сверху и снизу. Но я просыпалась только на третий или даже четвертый его вопль.

Так, стоп!

Я резко села, о чем тут же пожалела, потому что в глазах потемнело, а голова пошла кругом. Собравшись с силами, я медленно выдохнула и вновь подняла веки.

Уже лучше. Теперь при косых солнечных лучах, что проникали через большое окно по левую руку, можно было рассмотреть комнату. Небольшую комнату, выполненную в золотых тонах.

Сейчас я сидела на мягком покрывале темно-малинового цвета, которым была заправлена круглая двуспальная кровать, придвинутая изголовьем к стене. По обе стороны от нее возвышались тонкие колонны, покрытые золотистой «чешуей». Они подпирали закрепленный на потолке круглый навес, с которого струилась тонкая малиновая ткань – балдахин.

Напротив ложа стоял невысокий стол с зеркалом, перед ним расположился круглый массивный пуф, обтянутый такой же темно-малиновой тканью. К правому боку столика притулился большой позолоченный сундук с растительным орнаментом. На этом мебель в комнатке, собственно говоря, и заканчивалась.

Я скептическим взглядом прожгла две двери, которые находились ровно друг напротив друга, и пошла проверять догадку.

Как я и думала. Первая лязгнула закрытым замком, а за второй находилась миниатюрная комната с массивным умывальником и унитазом. Конечно же, оба были уже приевшегося золотого цвета.

Прям все так «побохатому».

Повернув вентиль, украшенный синим камнем, я подставила руки под холодную струю и постаралась решить, что делать дальше. Но ничего путного в голову не лезло.

Умывшись ледяной водой, вернулась в комнату и опустилась на пуф.

Отражение посмотрело на меня большими и испуганными голубыми глазами. Длинные черные волосы подчеркивали неестественную бледность. Сразу вспомнились Женькины слова о том, что если я не начну ходить с ней в солярий, то скоро буду походить на зомби. Сама же Лешкина жена после таких походов была больше похожа на выходца из Африки. А выбеленные химией волосы еще сильнее подчеркивали неестественность образа. Мне потребовались несколько месяцев, чтобы убедить ее не так сильно усердствовать. И, конечно же, на это было столько обид, что пальцев у всего моего отдела не хватит.