Эми Мун - В плену альфы

Варг поморщился, с трудом осаживая взбесившегося зверя. Виски прошило обжигающей вспышкой мигрени, и боль перетекла в затылок.

Пора с этим кончать!

Перехватив тонкие запястья одной рукой, второй придавил малышку к креслу и впился в нежный изгиб шеи.

– А-а-а!

Девичий визг схлестнулся с утробным воем зверя. В рот хлынула кровь, и по суставам протянуло огненной плетью, запуская начало трансформации

Нет! Нельзя!

Разжав зубы, Варг толкнул кресло так, что оно опрокинулось вместе с девчонкой.

А в горле пряной сладостью растекался вкус крови. По-особенному яркий, ароматный…. И боль вдруг стихла – тварь успокоилась, смакую несколько жалких капель. Что за херня?!

Пока мозги в порядок приводил, омега наутек бросилась. Чуть не прощелкал, до того шустро у двери оказалась.

– Нет-нет! – заверещала пойманной птичкой, когда малютку поперек талии схватил и одним движением на плечо забросил.

– Замолкни, – хлопнул по упругой заднице.

Уже видел отпечатки ладони на ней, но потом – когда связь окрепнет. Метка оборотня – это не просто шрам, а связь по всем уровням. Из искры возбуждения раздует пожар похоти и подстроит вкусы девчонки под его нужды. А он любил, когда партнерша полностью зависима и готова вообще на все.

– Пустите, я сама, – залепетала малышка, стоило шагнуть в коридор.

Да, надо бы спустить омегу на пол, но ощущение живой тяжести странным образом успокаивало тварь. Чудовище притихло, осторожно принюхиваясь к добыче.

Тонкий запах химии резал сверхчувствительное обоняние. Дешевая дрянь! Он почуял тонкий флер препарата еще в кафе. Обычный оборотень внимания бы не обратил, но не тот, кого год за годом натаскивали различать даже самые слабые запахи. Иначе – долгая и болезненная смерть.

Варг еще раз хлопнул малышку по ягодицам. Та опять взвизгнула, и на ее писк из двери высунулась пьяная морда.

– Э, ты, бы-ы-ык, куда нашу Алёнку…

Одного взгляда хватило, чтобы ублюдок с воем за голову схватился и по стене сполз. Тварь оживилась, требуя устроить зрелище перед самкой – раскатать смельчака в кровавое тесто и в хлам тут все разнести, но Варг мимо добычу понес. Чем скорее притащит в особняк – тем лучше.

Омега притихла. Напряглась вся, и в воздухе потянуло тонким ароматом слез. Разговоры утешительные разводить не стал. Выплачется сейчас – потом меньше реветь станет.

– Ай-ена, ай-ена! – ударил в спину детский голосок.

Да что за херня?! Свалит он из этого бомжатника или нет?

Варг раздраженно обернулся.

За ним ковыляла совсем еще мелкая девка. Чумазая, в одежонке драной, а за приоткрытой дверью маячила фигура женщины. Но помогать мамашка явно не спешила.

– Дашенька! – ойкнула омега на его плече. – Пустите! Пустите… ох, пожалуйста!

Заюлила всем телом, а он только крепче сжал.

– Опуси Ай-ону! – налетела на него мелочь.

Взъерошенная, злая, а у самой в глазах ужас плещется.

Варг лениво оглядел ребенка. Заморыш в линялом платье. Один щелчок – и в стенку влипнет. А девка на плече выкручивается ужом. То отпустить требует, то Дашеньку эту домой отправляет.

Мать твою, а это уже начинает утомлять. Варг резко оскалился, показывая клыки. А потом схватил мелочь за плечико, крутанул на сто восемьдесят и лёгоньким хлопком по пятой точке придал ускорения. Ребенок с ревом кинулся обратно.

По его спине рассыпалась дробь ударов.

– Ты… ты… ты чудовище! – визжала омега, пока он нес ее к машине. – Ублюдок конченый!

Варг открыл машину и сгрузил добычу на пассажирское сидение.

– Ты совершенно права, детка, – прорычал с ухмылкой и шарахнул дверью.

Все, теперь в особняк.

***

Тяжелые капли барабанили по плечам и спине. Из лейки кипяток шарашит – от пара продохнуть невозможно, а озноб никак не отпускает. Трясет, словно лист осиновый.

Алена нервно слизнула упавшую на губы каплю. Соленая.

Оборотень увез ее куда-то за город. Она плохо помнила дорогу, перед глазами маячила темная фигура водителя. Ублюдок даже не обернулся. А она отчаянно жалела, что в руках не было ничего острого – всадила бы в шею, и дело с концом.

Алена крепко зажмурилась и стиснула кулаки. А в ушах вместе с шумом воды надсадный плачь Дашеньки – альфа ударил ребенка! Беззащитную маленькую девочку! Насколько же надо подонком быть?!

А ей сейчас этого подонка обслуживать…

Алена опять облизнула губы. От нервов все искусаны, а боли нет. Не чувствуется она за пожаром сердечной агонии. И от одной мысли, что придется перед оборотнем ноги раздвинуть, начинало тошнить. Ну а что? Товар вымыт и готов к употреблению. Даже побриться заставили, прямым текстом указав, что если не сделает, то ее приведут в надлежащий вид лично. Пришлось подчиниться.