Купава Огинская - Её чудовище

Но сканирование резерва и проверка всех магических вмешательств в ауру – тоже личное, а этот взял и без разрешения сунул нос в самое сокровенное…

– Закрой глаза, – посоветовал Барон.

Чего от меня хотят, поняла я не сразу. А потому, когда все вокруг заполнил лунный свет, замешкалась и после долго смаргивала белые точки, плавающие перед глазами. Перемещение в лунном сиянии оказалось достаточно неприятной вещью для неподготовленного человека…

Ночью гостиная Улисы выглядела мрачновато. Особенно сейчас, когда Барон, словно играючи, вскрыл защиту дома (а защита у Улисы была отменной, не чета моей) и с невозмутимым видом осматривался.

Стоял он посреди гостиной, рядом с низким столиком из черного дерева, продолжая держать на руках меня, оглушенную тонким писком поврежденного защитного плетения. И мне с такой высоты было прекрасно видно, как замерзает пол, а на щегольские ботинки из мягкой кожи медленно наползает корочка льда…

Барон ругнулся, топнул ногой, и все прекратилось. Защитная магия больше не пыталась его сдержать, писк оборвался.

В дверях, держа перед собой руку с проскальзывающими между пальцев искрами, появилась взбешенная Улиса.

По подолу ее кружевной сорочки пробегали зеленые всполохи, на растрепанных рыжих волосах плясали язычки пламени. И глаза ее угрожающе горели зеленым огнем. Ведьма была в полной боеготовности, прекрасна и устрашающа одновременно… А потом она встретилась взглядом с Бароном, и огонь потух. Медленно опустив руки, Улиса несколько секунд стояла, пошатываясь на ослабевших ногах, боролась с собой, но все равно рухнула на колени, униженно преклоняясь перед Высшим.

– Ведьмы, – покачал головой Барон, не считая нужным скрывать свое пренебрежительное отношение. Снисходительно добавил: – Люблю ваше племя.

Улиса молчала, уткнувшись лбом в пол, напряженная спина ее чуть заметно подрагивала. Ведьма чувствовала силу Высшего и не могла ей противиться. В отличие от меня, например. Я ничего такого не ощущала и на Улису смотрела с сочувствием.

Барон, гадская его натура, решил сразу прояснить важные вопросы и, не стесняясь, обрушил на Улису всю свою мощь… или не всю. Судя по тому, что она все еще дышала, Полуночник великодушно сдержался. Проучил ведьму, но не причинил ей особого вреда.

– Не надо, – прошептала я, напряженно глядя на распластанную на полу ведьму. Даже понимая, что моя просьба для Барона ничего не значит, смолчать не смогла.

Как ни странно, мучить несчастную и дальше он не стал.

– Поднимайся, – велел сухо, и Улиса перестала дрожать.

Медленно, с трудом, она встала на подгибающиеся ноги и тут же чуть не рухнула обратно, услышав властное:

– А теперь сними с нее свою защиту.

– Но я… – Улиса выглядела смятенной и непривычно молодой. Почти девочка. Напуганная, растерянная, очень несчастная.

– Ты – самонадеянная дура, – жестко припечатал ее Барон. – Сделала все, чтобы защиту невозможно было взломать без вреда для ее здоровья.

Меня встряхнули, предлагая внимательнее присмотреться к жертве опасных ведьмовских экспериментов.

– Мою защиту в принципе невозможно взломать, – вскинулась Улиса, и на одно короткое мгновение на смену напуганному ребенку пришла та самая уверенная в себе вредная ведьма.

Промелькнула в голосе, взгляде и уязвленно поджатых губах и исчезла, сметенная спокойным:

– Я нашел три возможности вскрыть защиту. К сожалению, ни один из вариантов нельзя назвать безопасным.

Поймав виноватый взгляд Улисы, я тяжело вздохнула, со странным чувством осознавая, что защита ее от Барона меня таки не спасет… Хотя, судя по всему, от него вообще ничего не спасет.

Сомнительной удачей с большой натяжкой можно было бы, конечно, считать то, что мои кровно заработанные денежки, потраченные на эту ненадежную защиту, Улисе придется вернуть. Профессиональная ведьминская гордость не позволит ей оставить их себе.

Улиса возилась долго. Периодически с ужасом поглядывая на Барона, устроившегося у окна. В лунном свете он казался нереальным, но все равно очень жутким.

Ведьма была впечатлена и, подозреваю, уже не хотела знать, как целуется это Полуночное чудовище.

Я тоже совсем не хотела этого знать и вообще не хотела иметь дел с Высшим, но Барон не отрываясь следил за нами, и предвкушающий взгляд его страшных глаз обещал мне много неприятных минут.

Стоило Улисе закончить, как меня вырвали из ее похолодевших рук, резко крутанули и прижали к себе, вжимая мою голову в жилет на груди. Лбом прямо в маленькую острогранную пуговицу, выточенную из черного агата.