Марина Эльденберт - Луна Верховного 2

– Я забочусь о племяннице.

– Нет, тебе лениво разгребать все это дерьмо, – усмехнулась я. Будь я в нормальном состоянии, это мог бы быть сарказм, а так получилось даже весело. Поэтому я посерьезнела. – Ты можешь заботиться о чем угодно или о ком угодно, Микаэль, но отнимать мое святое право переживать за моего мужчину точно не можешь. Это по меньшей мере жестоко.

Мои слова попали точно в цель, потому что альфа помрачнел, словно грозовое небо над Вилемией. Именно такой сейчас была погода за окном.

– Я не хочу, чтобы ты страдала, – выталкивает он из себя.

– Я не сомневаюсь в этом. Но это не твои чувства, мои. Я должна прожить их сейчас. Ты не прав, что так поступаешь со мной.

Альфа смотрит на меня долго, но потом все-таки нехотя кивает.

– Не хочу, чтобы ты присутствовала на похоронах, – признается он.

– Даже не собираюсь участвовать в этом фарсе, что устраивает твоя жена. Я не верю, что Рамон мертв.

Микаэль вскидывает брови, затем хмурится: в его взгляде плещется недоверие пополам с сочувствием. Потом альфа опирается о стол напротив меня и тяжело вздыхает.

– Я снимаю приказ.

Горьковатый привкус волнения врывается в меня, пульс ускоряется от резкого всплеска адреналина, но дышится теперь намного свободнее. Сейчас я все чувствую. Не только волнение, а все чувства, и среди них самое главное – любовь. Именно оно позволяет мне жить и надеяться.

– Ты действительно в это веришь, Венера? Что Рамон…

Он не заканчивает фразу, а я прислушиваюсь к своим чувствам. Гибель пары – это серьезно, и там, где сердце, у меня должна возникнуть черная дыра. Если, конечно, Рамон мертв. Но нет, ничего подобного я не чувствую.

– Я знаю, что он жив, Микаэль.

– Прошло три недели. Брат обязательно дал бы о себе знать. Не стал бы рисковать, когда у меня ты вместе с его дочерью. Он не стал бы заставлять тебя волноваться.

Мик наблюдает за мной, нарочно давит каждым аргументом, но для меня это не аргументы вовсе. Какое счастье думать о случившемся с Рамоном, сопоставлять факты, анализировать.

– Значит, пока он не может сообщить нам о том, что жив.

– Я сначала тоже так думал, но с каждым днем понимал, что продолжаю себя обманывать.

– Это не самообман, альфа. Это вера. Рамон – моя истинная пара. Я бы почувствовала, если бы его… не стало. А я почувствовала, когда на него напали. Не придала этому значения, но я почувствовала. Ему было больно. Но сейчас… Он будто без сознания.

Во взгляде Мика вспыхивает надежда. Вспыхивает и гаснет.

– Что, если ты ошибаешься?

– Тогда мне придется с этим жить. Жить ради дочери. Но и хоронить Рамона раньше времени я тоже не собираюсь.

Мы смотрим друг друга в глаза, и я понимаю, что альфа мне верит. По крайней мере, верит в то, что верю я.

– Сиенне это не понравится, но мы отложим похороны.

– Спасибо, – киваю я и поднимаюсь.

– Если ты что-то почувствуешь, сразу сообщи мне.

– Договорились, альфа. А ты больше ничего мне не приказывай. Я хочу чувствовать себя и Рамона. Если что-нибудь изменится, ты узнаешь первым.

Микаэль провожает меня до двери.

– Что бы это ни было, – уточняет он. – Даже если мои худшие опасения подтвердятся.

– Тогда ты сможешь прогнать меня со спокойной душой.

– Что? – Он ругается на вилемейском и не позволяет коснуться дверной ручки, преграждая мне путь: – Венера, ты же не думаешь, что я выгоню тебя из стаи?

– Рамон оставил меня на два дня, а я задержалась.

– Это не отменяет того, что теперь ты часть семьи. Ты можешь остаться здесь. Независимо от того, жив мой брат или нет.

Это меня немного успокаивает. Если вообще можно оставаться спокойной в такой ситуации. Приказа альфы больше нет, и меня понемногу потряхивает. Но так лучше. Так правильнее. Поднимаясь в свою комнату, я продолжаю прислушиваться к собственным чувствам, но по-прежнему не чувствую связи с Рамоном.

А ведь она была! Мы общались ментально. Я позвала его, когда мне подкинули змей. Рамон убедил меня, что я тогда кричала, но кричала я исключительно мысленно. Получается, если он тогда услышал меня, то может услышать и сейчас.

Остается только позвать.

Чем я и собираюсь заняться в спальне. Ложусь на кровать, делаю глубокий вдох и еще более глубокий выдох. И снова.

Но быстрые шаги и настойчивый стук в дверь нарушают мои планы. Я даже знаю, кто стоит по ту сторону двери, и открывать совсем не хочется.

– Венера, нам нужно поговорить, – не просит, требует первая волчица. Спешка означает только одно – Мик уже передал супруге, что церемонию прощания с верховным придется отложить.