Ксения Руднева - Всего лишь травница

Всего у лестницы не выдержали три ступеньки, если считать вместе с той, что сломалась под моим весом. Не такой уж плохой результат, откровенно говоря, все могло быть гораздо хуже.

– Теперь ты, – скомандовал сверху высокородный гость. – Только держись крепко руками, чтобы не свалиться кулем в случае чего.

Не показывая беспокойства, я с напускной бравадой взялась за поручни и, копируя осторожную манеру шатена, взобралась наверх. Учебная комната оставалась ровно такой, какой я ее и запомнила: стеллажи, заполненные книгами, пара рабочих столов, на одном из которых даже сохранилась старенькая настольная лампа, а вот питающий ее артефакт давно пришел в негодность. Все помещение покрывал ровный слой пыли, воздух стоял соответствующий, и первым моим желанием было немедленно открыть окно. А еще мне вдруг захотелось снова присесть на свой расшатанный стульчик с мягкой, связанной бабушкиными руками сидушкой. Представить себя ребенком, полным беззаботной жаждой к жизни, и помечтать о будущем, удивительно будоражащем, непременно счастливом и таком желанном…

Тратить на это время мы, конечно же, не стали. С щемящим чувством светлой тоски я обвела комнату глазами, подошла к нужному стеллажу и принялась грузить на руки менталисту все книги, в которых могло быть хоть что-то, касаемо бирицина. Шатен терпеливо ждал, пока я закончу, и равнодушно смотрел на стремительно растущую стопку, которая достигла уже твердого гладковыбритого подбородка. От пыли дорогущие перчатки мужчины стали двухцветными: черными с внутренней стороны ладоней и бежевыми – с наружной. Тот метаморфозы, конечно, увидел, но недовольства никоим образом не выказал.

Как только я закончила, мы смогли покинуть учебную. Менталист шагал первым, рядом с его плечом прямо по воздуху плыли старинные, рукописные книги, что вызывало у меня чисто детский восторг, последней шла я. Спускался по хрупким ступеням шатен, на мой взгляд, излишне смело, но я за него не сильно-то беспокоилась – переломы наши целители лечат за четверть часа, открытые – чуть дольше, ну а лишние шрамы, как известно, лишь украшают мужчину. С таким характером, как у нашего гостя, украшений ему понадобится немало.

К тому времени, как мы вернулись, Ильда уже успела привезти в комнату сервировочный столик. Свежие ароматные булочки, плошка с вареньем из лесных ягод, мед и чай с мятой, заваривавшийся в специальном глиняном чайничке. Чем богаты, как говорится… Кажется, с непривычки Ильда потеряла дар речи, потому как вместо того, чтобы пригласить высокого гостя к столу, только стояла и беспомощно хлопала в его сторону раскосыми, не характерными для наших мест глазами.

– Могу я рассчитывать, что вы гостеприимно накрыли и на меня тоже? Потому как я неимоверно голоден, а у вас в домике такие ароматы витают, какие и в королевском дворце иной раз не встретишь, – решил для разнообразия проявить учтивость шатен. Вообще, к моей помощнице он был настроен явно доброжелательнее.

– Это честь для нас, Ваша Милость* ( *в этом мире обращение к графам, баронам, маркизам ), – полушепотом выдавила из себя Ильда, все еще готовая рухнуть в обморок от внимания высоких гостей.

– Ваша Светлость* (* в этом мире обращение к герцогам ), – любезно и немного язвительно поправил черноглазый, а бедняжка Ильда ахнула и осела на диванчик для посетителей, стоявший поблизости.

Потом, конечно же, с извинениями подскочила, щеки ее покрылись румянцем неловкости, а руки принялись нервно теребить подол домашнего платья.

– Все в порядке, – поспешил успокоить мою помощницу, как оказалось, высокий аристократ. – Мы у вас не со светским визитом, оставьте лишние церемонии.

За язык черноглазого никто не тянул, поэтому я, вместо того, чтобы составить ему компанию за чашечкой чая, как и полагается приличной хозяйке, уселась за рабочий стол, изучать добытые записи. Предварительно еще раз осмотрела больного, чье состояние заметно улучшилось. Тот безмятежно спал, и эта видимость благополучия слегка успокоила. Шатен бросил короткий взгляд в сторону столика, но трапезничать в одиночестве не стал, вместо этого принялся вышагивать по комнате, действуя мне на нервы. Ильда, пребывавшая в полуобморочном состоянии, предпочла скрыться на кухне под каким-то благовидным предлогом, который она прошептала так тихо, что никто ее робких слов не расслышал.

Книг у бабушки было много, и большую часть написанного в них я изучила еще много лет назад под ее чутким руководством, неохваченными в основном оставались лишь самые редкие рецепты, которые ни разу в жизни ни мне, ни бабушке, если верить ее же словам, не пригодились.