Оксана Абрамкина - Узник души

Я надела обычные прямые джинсы, обтягивающий белый свитер и начала причесываться. Собрав свои слегка курчавые волосы в «мальвинку», я вспомнила, что так с вечера и не собрала учебники. За все веселые выходные я ни разу не взяла в руки учебник по алгебре. Тут же перед моим взором возник образ грозной Таисии Ивановны, выводящий в моем дневнике жирную двойку.

Пожалуй, нашу алгебричку стоит опасаться больше, чем Дом Кошмариков. В Доме Кошмариков нежить выдуманная, а вот двойки у Таисии Ивановны самые что ни на есть реальные.

Дом Кошмариков… зеркальце!

За выходные я о нем так ни разу и не вспоминала! И я даже не удивилась бы, если оказалось бы, что оно мне и вовсе тогда привиделось. Его же видела только я, ну и тот парень, которого я уже никогда не встречу (и это очень хорошо). Прошло всего лишь пару дней, а мне уже казалось, что история с моим посещением Дома происходила так давно! Будто и не было всех тех пережитых мною страхов!

Я кинулась к своей сумке, которая валялась у моего дивана, и рывком дернула за язычок молнии. Зеркало, все такое же грязное, лежало на дне заднего отделения сумки. Я осторожно достала его за красивую ручку, опасаясь, что оно может рассыпаться в пыль, легкая дрожь пробежала по моим пальцам. Живо вспомнился тот вечер пятницы, весь тот дикий страх, который мне пришлось пережить в Доме Кошмариков и который я уже начинала успешно забывать, пока не достала зеркало.

Достав из пачки влажную салфетку, я начала тщательно оттирать зеркало и его оправу. Три салфетки ушло на то, чтобы зеркало, наконец, заблестело. Не могла же я оставить такую красоту под слоем грязи. Благодаря этому я смогла-таки прочесть надпись на оборотной стороне оправы: «Во имя любви. Навеки твой В.» А в самом низу я даже смогла разглядеть мелкие цифры: 1978. Не сомневаюсь, что это год, когда эта красота была кому-то подарена этим В. или, когда зеркало было изготовлено. А это значит, что вещице-то более тридцати лет. Довольно старая вещь и возможно действительно имеет какую-нибудь ценность. Я плохо разбираюсь в старье.

Все-таки, почему я так настойчиво хотела унести его с собой? Почему скрыла зеркало от лучших подруг? Сама не понимаю, что на меня тогда нашло, совсем на меня не похоже.

Я смотрела на свое отражение в зеркальце, карие большие глаза, длинные от природы ресницы, немного курносый нос, тщательно расчесанные волосы уже успели растрепаться. Такая же, как и всегда, но вот неожиданно что-то в моем лице меняется. Мне хватило одной секунды, чтобы осознать, что с моим лицом не так. В глубине моих глаз появился нереально голубой отблеск, прямо такой как у того парня в Доме.

Я начала часто моргать, чтобы избавиться от этого наваждения. Затем посмотрела в зеркальце снова. Ну конечно – это всего лишь плод моего воображения или игра света, да мало ли что! У меня-то карие глаза, никакого голубого отблеска там и быть не может.

Переведя взгляд на свои наручные часики, я поняла, что если не потороплюсь, то точно опоздаю на первый урок истории, а опаздывать я не люблю точно так же, как наши учителя не любят опоздавших учеников. Только выговора за опоздание мне и не хватает.

Закинув зеркальце в ящик своего письменного стола, я наскоро запихнула учебники в сумку, с трудом закинула ее на плечо и поспешила в школу грызть гранит науки.

Само собой, на первый урок я явилась с опозданием в двадцать минут, и минут пять меня за это выговаривала учительница истории Наталья Борисовна. Но я стоически выстояла и приняла выговор с достоинством.

Болтушки Танька и Нелли уже всем разболтали о моем ночном «подвиге». Да еще и показали всем распечатанные на принтере фотки, сделанные мною в Доме. Хоть они и получились темными, размытыми и не четкими, но силуэты тумбочки и лестницы на них прогладывались, если хорошенько вглядываться. А уж богатое воображение подростков все дорисовало само. Или мне это только кажется, ведь я-то знаю, где и как расположено в Доме. Может для остальных ребят это просто темная непонятная мазня.

Я не пожалела ни минуты, что не показала девчонкам то зеркальце. А то бы сейчас оно переходило по школе из рук в руки, а мне почему-то был неприятен такой расклад. Это зеркальце теперь только мое, я никому его не отдам.

Следующим идет урок алгебры. Все сорок минут урока безбашенный Димка злобно на меня косился с соседнего ряда. Он не принес из Дома Кошмариков доказательства своего пребывания там и теперь уже многие сомневались, а был ли он там вообще. Теперь все обсуждали мой «подвиг», а про парня никто не вспоминал. Вот Димка и винил меня во всех смертных грехах.