Андрей Андрианов - Не отступать и не сдаваться

Когда на море было относительно спокойно, волны хлюпали по обшивке с той стороны, убаюкивая, а когда налетал шторм, то желательно находится, возле ближайшего шпангоута или закрепленные ящики в трюме, за который вцепившись пережидали, взбунтовавшуюся стихию.

Кормили отвратительно. Тухлая рыба, иногда с червяками. Но мне, было не до еды, на голове у меня была большая шишка и ссадина, которая кровоточила и кажется стала нарывать. Из двадцати рабов, раненный был я один.

Ко мне подошел старик с длинной, но жидкой бородкой. Звали его Тимей. Мы познакомились. Тимей осмотрел мою голову и горестно покачал головой.

– Плохая рана. Может начаться горячка, тогда все. Выкинут за борт и прощай. Но я попробую тебе помочь. У себя на родине я был лекарем и у меня была жена и дети. Мы не были богаты, но на хлеб, всегда хватало. Дочери, готовились выйти замуж, когда кто-то занес чуму. За два дня деревня вымерла. Я выжил один.

Я долго скитался, пока однажды разбойники на дороге не скрутили меня, для продажи в рабство. Вот теперь я здесь. – сказал Тимей.

– А кто нас купил и куда мы плывем? – спросил я.

– Купил нас перекупщик. Который продаст нас, когда мы доплывем до Тальеры, это на юге, с другой стороны Игристого моря. Игристым его назвали, потому что здесь не сильные, но частые шторма. А плыть нам, еще десять дней. Так что, лежи спокойно, а я посмотрю твою рану и попробую тебя спасти.

Когда Тимей лечил, я чувствовал, как в меня вливается, какая-то приятная энергия, которая растекалась по всему моему телу.

Тимей рассказывал:

– У меня Айр, дед был лекарь, прадед – лекарь и отец, тоже был лекарем. Мы все – видящие целители, таких теперь мало. Видящие – это те, которые могут видеть энергию, которой лечат. Еще, все лечение зависит от концентрации внимания.

Вот тебе Айр, сколько сейчас лет? – спросил Тимей.

– Мне – пять. Я умею писать и считать. Еще меня наставник, учил сражать на деревянных мечах и драться на кулачках. – пытался похвалиться я.

Тимей только улыбнулся.

– Когда мне исполнилось пять лет, отец сажал меня к себе на колени и заставлял глубоко и ровно дышать и по долгу смотреть на свою ладонь, тренируя мою концентрацию мысли. У меня, долго ничего не получалось, я ерзал на коленях отца, концентрация слетала и приходилось все начинать сначала

. Очень утомительное, но и очень необходимое занятие. Вот пока ты больной, лежи и пытайся выкинуть все мысли из головы, сконцентрировав все свое внимание на своей ладони или другой части тела. – сказал Тимей.

Первые пару дней, я смотрел, но в голову лезли всякие мысли, отвлекая меня. Тогда, как говорил Тимей, я стал стараться ровно и глубоко дышать, смотря на свою ногу.

Это занятие быстро утомляло. Я смотрел на свой большой палец на ноге и следил за дыханием. Мысли в голову стали лезть реже. Потом, я увидел, что моя нога как будто стала лохматой и покрытой цветной шерстью.

Ну вот, что-то с глазами. Надо утром Тимея спросить. Он, наверное, разозлиться. Голова еще до конца не вылечена, а у меня еще проблема с глазами образовалась. И главное, когда просто глядишь – ноги, как ноги, а внимательно вглядишься, становятся лохматыми с цветным мехом. Я осмотрел внимательно себя и тихо охнул.

Да я же весь лохматый, может – это зараза какая.

Я лежал и трясся, как осиновый лист. Вот выкинут завтра меня в море, за мою лохматость и кто отомстит дяде?

Так, с этими тяжкими думами я и уснул.

Разбудил меня Тимей, провел курс лечения, но, увидев мой убитый горем вид, спросил:

– Что с тобой Айр? Твоя рана уже затянулась, у тебя, еще что-то болит?

Я кивнул и сказал:

– Не выдавайте меня, а то мне еще надо за родителей отомстить, а меня с моей заразой могут в море выкинуть.

– С какой еще заразой? Ты вроде здоров. – удивился Тимей.

– Ну как же, а цветная мохнатость, ведь увидят и все. – продолжал волноваться я.

– Какая, такая цветная лохматость? Ты, что съел такого? Нет у тебя никакой лохматости я не вижу, значит другие тоже. – успокоил меня Тимей.

Я стал ему подробно рассказывать, а когда до него дошло он долго смеялся, а потом обнял меня и поздравил с проснувшимся даром.

– Твоя «лохматость» – это ничто иное, как твое биополе или аура, так она называется, мне еще про нее, дед рассказывал. Мало людей могут ее видеть, да еще и цветную. А ты выходит видишь. Я стал ее видеть в семь лет. Ты видать по способней меня будешь. Так, что у нас дальше по учению, посмотри на меня, а мою ты ауру видишь? – спросил Тимей.