Лана Ястреб - Запретный соблазн для демона. История одного искушения

– Кто ты? – вдруг спросил ее демон, и Оливия вздрогнула.

Она не ожидала, что этот невероятный и могущественный мужчина-демон с ней заговорит.

Язык еще сильнее прилип к небу, слюна стала вязкой. Оливия кое-как справилась со смущением и страхом и проговорила:

– Оливия… Оливия Грин.

Пару секунд демон продолжал на нее смотреть своими звездными глазами, потом произнес:

– Ты очень красивая девушка, Оливия. Не давай подобным оборванцам к себе прикасаться.

После чего легонько ударил пятками коня по бокам, тот дернул головой, застучали копыта, и демон ускакал, оставив Оливию в неопределенном одиночестве и с бешено колотящимся сердцем.

Что это было? Что сейчас произошло? Может ей действительно все померещилось? Хотя нет, стойкий запах рыбы не спутать ни с каким сном. Он более чем реален.

На городской башне забили часы, Оливия вздрогнула, взгляд упал на рассыпанные по мостовой яблоки.

Светлая богиня! Уже девять!

Мачеха с нее три шкуры сдерет за опоздание!

Впопыхах Оливия собрала яблоки в корзину и бегом помчалась вверх по улице, едва успевая оббегать прохожих, которые стремятся в обратную сторону. Многочисленные юбки дело не облегчали.

Конечно. Ведь скоро поедет кортеж императора. Но куда ей рассматривать такие диковинки. Ей популярно объяснили, где ее место, а сейчас, после безумной встречи с Бройном, она и сама начала верить – выше головы ей никогда не прыгнуть.

Но из головы не шел облик демона с его звездными глазами. Едва она вспоминала, как он смотрел на нее, сердцебиение ускорялось, в ямке на шее появлялась странная пульсация, а в животе теплело. Это было совершенно незнакомо, непривычно и необъяснимо.

Как он здесь оказался? Почему не проехал мимо, как обычно делают все? Ведь видно – он из благородных. Точнее, нет. Из очень благородных. Зачем ему сдалась такая, как она? Замухрышка и падчерица, у которой не хватает смелости противостоять властной и своевольной мачехе. Хотя… даже у отца не хватает воли.

И все же забыть демона Оливия не могла. Такое не забывается. Разве каждый день встретишь такого? Высокий, грозный, с острыми сверкающими рогами, и таким взглядом, что у нее почему-то внизу все теплеет.

Что это вообще такое?

Он назвал ее красивой! Никто раньше ей не говорил ничего подобного. Она всю жизнь считала себя дурнушкой. А тут – целый демон сделал такой комплимент!

Оливия бы и дальше погружалась в раздумья и прислушивалась к ощущениям, но впереди на перекрестке показался небольшой особняк Гринов – ее родового имения. Двухэтажный, точнее одноэтажный, просто наверху что-то вроде окна мансарды, где располагается ее комната. Ведь госпожа Стелла Грин заняла на первом этаже целых две – одну для себя, вторую под свои многочисленные платья. А другую свободную комнату облюбовала ее дочь, и не важно, что она вышла замуж за баронета и переехала к нему. Госпожа Стелла твердо дала понять, что комната дочери так и останется за ней.

В кухню Оливия буквально вбежала, запыхавшаяся и взмокшая. Светлые пряди прилипли ко лбу, сердце колотилось. Но оно замерло, пропуская удар, когда у внутренней двери в коридор обнаружилась ее мачеха.

Госпожа Стелла Грин стояла с красными щеками, уперев кулаки в бока. Наряд ее буквально светился безвкусицей и помпезностью. Очевидно, она надела все лучшее сразу ради приезда этого высокопоставленного гостя, ради которого Оливия все утро выбирала яблоки и пережила две нереальные встречи.

– Где ты была, лентяйка белобрысая! – не спросила, а скорее выкрикнула мачеха. У Оливии даже в ушах зазвенело. – Ты совсем тупая, девчонка? Что в словах «к девяти» тебе было непонятно?

В голове Оливии все смешалось. Надо как-то оправдать себя, объяснить. В конце концов, она не виновата и все готова была выполнить вовремя. Причина всему – мужское самомнение!

– Матушка, – начала она, опасливо проходя через кухню и ставя корзину с яблоками на стол, – я не виновата.

– Да ты что? – со злой насмешкой отозвалась та. – Что на этот раз? Ты помогала раненому еноту? А может, спасала разоренный муравейник?

Мачеха часто любила издеваться над ее хорошим отношением к животным, а Оливии казалось, они те немногие, кто относятся к ней хорошо.

– Нет, – проговорила она, опуская взгляд и торопливо собирая ингредиенты для пирога на столе. – Это Бройн… Он приставал ко мне…

Оливия рассчитывала, что хотя бы это известие тронет черствое сердце мачехи и она смягчится, но реакция оказалась совершенно обратной.