Марина Эльденберт - Поющая для дракона. Книга 2. Пламя в твоих руках

Он смотрел на меня, хищно раздувая ноздри. Губы упрямо сжаты, а в глазах запечатано решение, обжалованию не подлежащее. То есть невозможность моего возвращения в Ландстор-Холл.

– Не могут же охранники вскрывать подарки! Все пропускается через стандартный детектор.

– Ключевое слово – стандартный.

Да что же он непробиваемый-то какой!

– Детектор рагранских пчел еще не придумали, – заметила я, начиная заводиться.

Откинулась на спинку сиденья и сложила руки на груди, разглядывая город в огнях. Тут и там мелькали змейки аэроэкспрессов, рекламные щиты сменяли один другой с такой скоростью, что уцепиться взглядом за что-то одно не представлялось возможным.

– Дело не в пчелах.

– А в чем?

– Ты понимаешь, что могла пострадать гораздо серьезнее?

А то нет. Рагранские пчелы – это не мелкая пакость и даже не стекло в туфельки. Если бы Дрэйк не выдернул меня из черного облака, валялась бы сейчас в больнице с лицом, напоминающим пирог криворукого кулинара. Другу тоже досталось. Ему завтра выступать, и в отличие от меня, Дрэйку не прикроешь заплывший глаз длинными волосами.

Напихать бы этому дарителю рагранских пчел в трусы.

– Понимаю. Но прятаться за твоей спиной и толпой охранников не стану. Мне нравится петь, сцена – это моя жизнь. Если помнишь, твои цветы передали таким же образом. И точно так же положили к зеркалу.

Вспомнила букет аррензий, и на сердце потеплело.

– Не путай цветы с угрозой для жизни.

– Я все равно буду петь.

– Вот как, – хмыкнул он.

– Именно так.

– Это называется, обсуждать, Леона?

Так-так-так, вот только давайте без этого. Знаю я ваши дипломатические штучки.

– Обсуждение – это когда двое взрослых людей садятся друг напротив друга и говорят, – заметил Халлоран.

– Да неужели? И когда кто-то из этих взрослых людей сразу решает, что он прав.

– Давай договоримся так: ты не станешь выступать, пока я не найду и не накажу виновных.

Недоверчиво покосилась на него.

– И ты, конечно же, расскажешь, кто это был?

– А ты хочешь это знать?

– Меня нашпиговали жалами, как природа иглорыцку. Разумеется, я хочу это знать.

– Узнаешь.

Лично я сильно сомневалась, что теперь найдутся концы: не зря же самого Норгхара выдернули в Ландстор-Холл. Нет, эта история решится тихо и мирно, до людей вообще ничего не дойдет. Кого надо попросят молчать, внушительно так попросят. Еще бы! Кому я насолила настолько, чтобы передать мне такой привет, а главное, кто настолько уверен в своей безнаказанности? На ум почему-то сразу приходила Ирргалия. Местрель Стоунвилл – личная гостья матери Рэйнара. И что он ей сделает? Погрозит пальчиком или разложит на кровати, как меня, и ремнем помашет?

Три ха-ха.

– Ты сомневаешься в моих словах? – резко спросил Халлоран.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице.

Недоверчивое.

– Не сомневаюсь.

– Тогда в чем дело?

– Дело в том, что между нами пропасть, Рэйнар. Пропасть между нашими мирами. Она просто есть, и с этим ничего не поделать.

– Пропасть только в твоей голове, Леона.

– Неужели?

– Да. Смотри.

Только сейчас поняла, что мы уже снижаемся. И что пейзаж вокруг поразительно напоминает Четвертый остров. А вот и родная высотка, всего семьдесят пять этажей, из которых пять нижних отведены под флайсы жильцов, места продаются вместе с квартирами.

– Ты привез меня домой?

– Ты об этом просила.

Ну вот как с этим мужчиной общаться?

Сначала в приказном порядке заявляет, что я не вернусь на сцену, потом отвозит домой, потому что я попросила.

Флайс аккуратно пристроился на временную парковку среднего уровня. Следом опустились еще два: оказывается, все это время нас сопровождала служба безопасности. Халлоран помог мне выйти, накинул на плечи пальто – мое осталось пчелам, и подал руку, провожая по дорожке. Порыв ветра ударил в спину, но покусать уже не мог. Пальто было хорошее. И одуряюще пахло Рэйнаром.

– У меня там сестра, – напомнила я.

– Пятнадцать лет, помню. Она все равно узнает, – иртхан коснулся панели вызова и подтолкнул меня в гостеприимно раскрывшийся лифт, – так почему не сегодня.

После такого заявления даже забыла, что хотела сказать.

– Я спать хочу, – выдала первое, что пришло в голову.

– А я хочу уложить тебя спать, – хмыкнул он.

– И колыбельную спеть? – не удержалась.

– Это не самая сильная моя сторона. Ты когда-нибудь начнешь мне доверять, Леона?

Рука в его руке нагрелась. Это было удивительно тепло.