Виктория Афанасьева - Демоны. По правилам игры

– А где находится Корона? – между делом поинтересовалась Луна.

Ну вдруг бы Мила всё-таки решила поделиться с ней такой ценной информацией. Или хотя бы намекнула на предполагаемое местонахождение. Правда это были призрачные надежды на то, что Мила может ей помочь. Но ведь она не похожа на других Грендалей, есть в ней что-то искреннее и притягивающее, прям как в Селекции, которая не вписывалась в семью Кастильо. Женщины словно не в те семьи попали.

– Мишель не успел найти Корону, – сообщила Мила. – Мне кажется, он сам не совсем понимал, где её искать. Было похоже на то, что он вообще не знал, к чему его готовит жизнь.

– О чём вы? – нахмурилась Луна.

Иногда она совершенно не понимала эту чудную женщину. Может быть, на ней так сказался сон Люцифера? Или возраст? Или она просто знает то, что не хочет говорить, поэтому разговаривает загадками, считая, что остальные должны сами догадаться о смысле высказывания.

– Так, размышления вслух, – отмахнулась Мила.

Она легко взмахнула рукой, и чашки, стоящие на столе, поднялись в воздух, закружившись и опустившись в таз с мыльной водой. Луна с интересом наблюдала за магией, которую творит Мила Грендаль.

«Значит, это её дар, – задумалась девушка. – А рубины на браслете – дьявольские камни». И Луна ахнула. Да так громко, что моментально привлекла внимание Милы. До неё только сейчас дошло, что дьявольские камни – проводники магической силы. И на Короне они находятся не просто так, если вообще находятся. Хотела бы Луна увидеть эту Корону, о которой все говорят.

Вдруг Мила придвинулась ближе к Луне и взяла девушку за руку, взглянув ей в глаза. Луне пришлось встретиться взглядом с красивыми, цвета изумруда, глазами. Несмотря на недосказанность и скрытность, глаза Милы излучали тепло. Любовь. К самой себе, к этому миру, к близким людям и даже к ней, казалось бы, чужой девчонке. Будто Мила уже давно знает Луну и следит за её судьбой. Женщина вдруг добродушно улыбнулась.

– У тебя глаза необычные, – прошептала она. – У твоих родителей они карие, а у тебя синие.

– Откуда вы знаете?

Луна не думала, что Мила была знакома с её семьёй. А иначе откуда женщина знает, какого цвета глаза у её родителей? Наверняка она общалась с ними до своего проклятого сна. Но никто из родителей никогда не упоминал имя жены Вильгельма, и не рассказывал о ней. Девушка фыркнула. Её родители вообще очень мало рассказывали ей о чём-то, кроме этого сокровища. Они словно одурманены были идеями поиска, не желая посвящать Луну во что-то другое.

– Говорят, если у обоих родителей карие глаза, очень мала вероятность, что у ребёнка будут синие или голубые, – вернулась Мила к теме цвета глаз.

И про себя Луна отметила, что её вопрос остался без ответа. Обидно, конечно, но настаивать на информации она не будет. В любом случае, если родители были знакомы с Милой, Луна скоро об этом узнает.

– У демонов есть хороший знак насчёт голубых и синих глаз, – снова улыбнулась Мила.

Луна улыбнулась в ответ, и где-то в душе разлилось приятное тепло; общение с Милой было похоже на целебный отвар. Девушке стало уже намного лучше, она практически забыла, что с утра устроила бардак в собственном доме, да ещё и краску смыла «волшебным» образом.

«Краска! – вспомнила Луна». Она же хотела выяснить у Милы про краску и про дневник Мишеля. Мельком взглянув на дневник, Луна уже мысленно формулировала вопрос, который хочет задать, как вдруг услышала скрип входной двери. Обернувшись, она увидела стоящего на пороге Алексея Грендаля. Он был одет в тёмно-синие джинсы, чёрную футболку с английской надписью и такого же цвета кожаную куртку. В руках парень держал небольшую коробку, в которой, видимо, принёс продукты для матери.

Луна спешно убрала дневник Мишеля в рюкзак и, закинув его на спину, поспешила к выходу, даже не здороваясь с Алексеем. Она не хочет оставаться в компании сына Вильгельма – это означает, что ни о чём секретном они с Милой уже не поговорят. А в молчании и неловких переглядываниях Луна просто не видит смысла. Она приходила к Миле, чтобы выведать какую-нибудь информацию о дневнике, адуляре или магии, которая стёрла краску со стены. Хорошо было бы узнать, почему у неё стали появляться провалы в памяти. Но, видимо, уже в другой раз. Если она вообще придёт сюда ещё раз.

Пересекаясь взглядом с Алексеем, она вздрогнула, словно её кости заново начали ломаться, причиняя адскую боль. Боль всегда отражается в подсознании ярче, чем счастье. Луна вышла из домика Милы и поспешила в сторону остановки, где хотела сесть на экспресс. Но не успела она сделать и пары шагов, как её руки коснулось что-то тёплое. Луну резко дёрнули и развернули. В темноте, что начинала окутывать Мор-де-Виль, она заметила, как блеснули разноцветные глаза Алекса. Он стоял напротив неё. Он специально догнал её. Только вот зачем? Ведь Луна прекрасно понимала: общей темы для разговора больше нет. И почему-то её это несказанно радовало.