Лана Ременцова - Падший

Пауль медленно открывает смоляные глаза с огненными искорками в зрачках, что можно утонуть в их притягательной черноте, как в глубокой дьявольской бездне. Встряхивает головой, чтобы развеять густой туман, который висит в ней тяжёлым занавесом, и как–то отрешённо поправляет волосы, упавшие на высокий лоб, встаёт с большой двуспальной кровати, слегка пошатываясь, пытаясь прийти в себя. Всё ещё не понимая, что с ним произошло, в полусогнутом состоянии доходит до огромного окна и открывает. В комнату врывается свежий морской бриз, глотает спасительного воздуха, глубоко вдыхает в лёгкие, ещё не знавшие такой роскоши, проживая всю жизнь в аду, окидывает пытливым взглядом открывающийся живописный морской вид, и до его сознания доходит, где он находится. Зрачки расширяются, брови приподнимаются, на лбу образовывается бороздка удивления, крепко сжимает белоснежный подоконник до хруста изящных пальцев и кричит во всё горло: «Люцифер!». Его отчаянный крик улетает далеко к чудесному морю, но ответ слышит совсем не от старого наставника и учителя, как ожидает, а от местных прохожих:

– Ты что, рехнулся? Орать так спозаранку, какой тебе Люцифер?

– Да этот придурок, наверное, перепил ночью.

– Ага, или обкурился.

После последовали отборные ругательства и мерзкий противный смех. Он опускает взгляд на отвечающих пьяных мужиков, которые как раз в это время проходили под окном в парке. Вид у них крайне неопрятный, и сразу стало понятно, что они ещё не протрезвели с бурной ночи своего гулянья. Демон чувствует, как к нему подбирается безумная ярость, и если бы они сейчас находились рядом, им было бы несдобровать. Огромным усилием воли подавляет огненный гнев, обводит заинтересованным взглядом парк, простирающийся далеко в разные стороны, обращает внимание на его не ухоженность, подмечая каждую деталь. В разных местах валяются пустые железные банки, пластиковые бутылки, окурки и разноцветные смятые бумажки. Судя по зелени растений, это лето, самый разгар, скорее всего июль. Солнце припекает так сильно, что демон невольно морщится от яркого света, который ему не доводилось видеть в глубоком и мрачном подземелье Люцифера, и даже в его элитной квартире в верхнем аду освещение всегда тусклое и приглушённое. Он прожил там триста лет, но по меркам людей, ему на биологический вид не более двадцати пяти. Демон начинает осознавать всю безнадёжность своего положения, отходит от окна и, осматривая, просторную комнату, в которой оказался, направляется в ванную. Включает душ, так как хорошо знаком с цивилизацией и залезает под прохладные струи. Кожа, будто горит, происходит первая реакция демонического тела на выход из ада. В голове всё ещё крепко сидит туман, поднимает и подставляет лицо под воду. Прошло немало времени, пока он почувствовал облегчение, выходит из душа и смотрит в зеркало. Глаза всё еще выдают ту бурю эмоций, грохочущие в сознании, и выдыхает: «Люций, ну что ты сделал со мной? Я же ненавижу людей, как буду сдерживаться от их наглости и невежества, чтобы не убить всех сразу? Бог не простит такого ни мне, ни тебе».

И в этот момент на овальном запотевшем зеркале, плавно буква за буквой, начинают образовываться слова, которые демон читает вслух:

«Ты поймёшь, кого убить, а кого оставить в живых, так как намного умнее всех моих демонов. Ты, мой самый лучший ученик».

Дочитав послание Люцифера, он немного успокаивается.

– А здесь я кто? – вскрикивает, вглядываясь в зеркало.

Но оно больше не дало подсказок. Простояв несколько минут, в безмолвном ожидании, удручённо отправляется в комнату. Ходит взад и вперёд, пытаясь понять, что же ему сейчас делать, открывает шкаф – купе с множеством дорогой современной одежды: футболок и рубах различных расцветок и покроя, элегантных классических брюк и джинсов. Выдвигает один из многочисленных ящиков с нижним бельём, затем другой, третий, находит наручные часы, солнцезащитные очки, галстуки, драгоценные запонки и многое другое.

На других полках стоят разные модели туфель, начиная от спортивной обуви и заканчивая утончённой классикой. Демон скидывает большое, белое, махровое полотенце и одевает чёрные кожаные брюки с металлическими украшениями, белоснежную рубашку с короткими рукавами и ручной вышивкой – драконами по бокам, цвета полуденного солнца, не застёгивает, а решает идти так, нараспашку. Достаёт золотые наручные часы и широкий кожаный ремень с такой же пряжкой в виде дракона, мастерски отделанной под золото, на ноги выбирает первые, попавшиеся под руку чёрные летние туфли из тонкой кожи молодого ягнёнка. Осматривает себя с головы до ног в зеркало, встроенное в дверь шкафа, довольно улыбается отражению: «Да уж, Люций, и я должен марать себя здесь об этих местных шлюх, никогда!» и брезгливо морщится. Окунает пальцы в банку с гелем для волос, растирает между ладонями и проводит, движением назад, по влажным волосам. Выходит на балкон уютной временной квартирки и становится лицом к парку.