Ванда Лаванда
Первое прикосновение
В этом мире почти у каждого есть родственная душа – соулмейт – человек, предназначенный ему самой судьбой. И почти у каждого человека есть метка, которая помогает ему найти свою половинку. Эта метка представляет собой рисунок на теле, наподобие татуировки. Её даже стали называть татуировкой Судьбы. Метка может быть связана с работой соулмейта или с его призванием, а может – с важным событием в жизни. Это может быть слово или рисунок. Татуировки могут быть любого размера и находится в любой части тела: на голове, под волосами, или в паху…
В общем, метки были разными, и порой было сложно понять, что зашифровано в послании от Судьбы. Единственное, что всегда оставалось у всех меток общим: до встречи с соулмейтом татуировка была просто черной, а после первого прикосновения, контакта кожа к коже между предназначенными друг другу людьми, становилась цветной.
Татуировка Судьбы появлялась на теле человека во время его полового созревания, вне зависимости от возраста его второй половинки. Были зарегистрированы случаи изменения рисунка или его «выцветания». Так же были люди, у которых метка не появлялась вовремя или не появлялась вообще. Чаще всего это означало, что у человека нет соулмейта – он умер или еще не родился.
Некоторые люди перекрывали татуировку Судьбы другими рисунками, чтобы скрывать свой статус. Другие выставляли напоказ, искали соулмейта через интернет.
В обществе не было жестких правил относительно родственных душ. Можно было иметь отношения не только со своим соулмейтом, да и взаимная метка не гарантировала любовь до гробовой доски. Но большинство людей все же старались дождаться встречи с человеком, выбранным ему самой судьбой…
До того момента, как Кристофера закрыли в тюрьме временного содержания, он не знал, что такое страх. Точнее, он думал, что знал: он всю жизнь боялся отца, боялся его разозлить, боялся за свою маму, которую отец избивал, стоило ему напиться. Но когда Кристофер убивал его, весь страх перед отцом растворился.
Отец, как и обычно после недельной вахты, вернулся домой, отметил это дело выпивкой и принялся издеваться над своей женой. Крис, проводивший летние каникулы дома, не смог молча смотреть на то, что продолжалось всю его жизнь. За последний год он вырос, возмужал и многое пережил вдали от дома. Поэтому гнев и желание добиться справедливости застлали ему глаза. Он взял из кухни тяжелую деревянную скалку и обрушил её на голову отца. Нет, даже не отца, а мерзкого отвратительного жестокого пьянчуги. И бил его, и бил, бил до тех пор, пока отец не прекратил подавать признаки жизни, а его тело не превратилось в пустую куклу из мяса и костей. Лишь после этого, почувствовав, что страх, который был его спутником с самого рождения, отступил, Кристофер посмотрел на мать. Он чувствовал себя героем, победителем. Но она смотрела на него, как на чудовище. И именно она вызвала полицию…
И вот теперь, пока Крис сидел на тюремной койке, страх снова забрался ему под кожу. Что с ним теперь будет? Он рассеянно провел кончиками пальцев по «татуировке» в верхней части живота. Он всегда прикасался к метке, когда нервничал или рассуждал о чем-то, теряя связь с реальностью. Метка о его родственной душе была словом «Месть» и была написана рваным, словно ножом вырезанным, шрифтом. И она была черной – Кристофер еще не встретил своего соулмейта.
Суд, обвинение и перевод в тюрьму строгого режима Крис почти не помнил. Эти дни для него остались, словно в тумане. Всё, о чем он постоянно мечтал в эти дни – это умереть. Но у него не было ни веревки, чтобы повеситься, ни заточки, чтобы вскрыть вены. Те «соседи», что были с Кристофером, пока шел его судебный процесс, предупредили его, что он будет лакомым кусочком в тюрьме. Юный, чистый, да еще и без желания жить…
– Парень, если ты быстро не отрастишь себе яйца, то они тебе больше не понадобятся, – грубо посоветовал Крису пожилой вор. Он попался уже в третий раз и, скорее всего, теперь его посадят пожизненно.
Но еще до приговора суда присяжных, Кристофер знал, что не сможет защитить себя, да и вряд ли захочет. Он не боец. Он уже и сам не понимал, как у него поднялась рука убить человека, пусть его отец и был мразью. И когда конвой перевозил его на постоянное место заключения, Крис понимал, что его ждут ужасные времена. Возможно, еще ужаснее, чем в детстве с жестоким отцом.
Читать дальше