Ната Элеотт - Полина. Мечты сбываются

Прислушавшись к себе, а вернее, к своему новому телу, я решила удобства по назначению пока не использовать. Но мне захотелось принять ванну… Не эту, конечно. Её я обошла стороной и направилась к бассейну.

Но желанию моему сбыться было не суждено: я натолкнулась на невидимую преграду, которая, при моих попытках преодолеть её, пружиня, раз за разом отталкивала меня назад. При других обстоятельствах это, наверное, могло бы быть даже весело…

Я снова огляделась в поисках зеркала. Здесь его тоже не оказалось.

Вернулась назад. Затворив эту дверь, открыла следующую: передо мной оказалась глухая каменная стена. За последней, судя по нескончаемым рядам вешал и полок, оказалась гардеробная. И те и другие, правда, пустовали, но зато открывающаяся наружу дверь представляла из себя сплошное зеркальное полотно, которое, множа само себя, начало раскладываться, как слайдер. В итоге, слившись в одну плоскость, оно заняло всю стену до самых окон.

Я выдохнула и, пройдя ближе к окну, где было гораздо светлее, храбро взглянула в зеркало.

Тощее тельце в саване, с дрожащими от напряжения ногами, едва держало кажущуюся непропорционально огромной, из-за венчающей её гигантской копны растрёпанных волос, голову. Мертвецки бледное лицо без малейших признаков подкожного жира оттеняло зеленоватые потрескавшиеся губы. Чуть ли не в пол-лица глаза с тускло-серой радужкой обведены чёрно-фиолетовыми кругами… Панды бы обзавидовались.

Узрев всё это недоразумение, я испытала просто непередаваемую гамму ощущений.

Ну что сказать – я, возможно, и была почти готова к тому, что увижу. Или я так думала. Но не моё новое Тело. Оно не перенесло моей сногсшибательной на него реакции и просто хлопнулось в обморок.

…В этот раз я очнулась от звука, отозвавшегося в моём сердце резкой болью, и который можно было бы охарактеризовать, как победная песнь торжествующего хищника. Начавшееся звучание от тихого утробного рыка закончилось запредельным фортиссимо. За окном полыхнуло сиреневым, неистовая песнь резко оборвалась и все звуки стихли. Меня снова оглушило тишиной.

И тут прямо в голове возник скрежет столь премерзкий, что, казалось, внутри неё как будто роилось не менее сотни поющих цикад. И от этого снова нестерпимо мутило.

Звук за окном повторился, больше напоминая в этот раз звук охотничьего рога. …Или не рога. …Или рога, но не охотничьего…

Мутит то как…

Попытка открыть глаза едва не закончилась приступом рвоты. Видно, я и головой не слабо так приложилась…

Повторная инвентаризация облика, мыслей, эмоций и ощущений, которую я провела, ещё больше ввергла меня в уныние.

Тело было очень худым и, по всем признакам, обезвоженным. Длинные неухоженные волосы спускались ниже поясницы. И эти мерзопакостные волосья, чёрт бы их подрал, плотно обмотавшись вокруг шеи, стягивались всё туже, добавляя мне панических настроений. Потому что на этот раз тактильные ощущения не сбоили и были очень даже реальными.

Усердно пыхтя, я тщетно пыталась разобраться с волосами. Они сдались первыми, и мне, наконец, удалось освободить шею.

Мысли мои текли как-то сами по себе, и ни в какие стройные ряды по-прежнему не собирались.

Мозг был явно на паузе, ввиду отсутствия достаточного количества привычных ему вводных.

Ум, очевидно, находился в интеллектуальном нокауте.

Я попыталась воззвать к Разуму, на который и была последняя надежда, но который воспринимать новую реальность явно не торопился. Вследствие чего ждать от него дальнейшего принятия решений не приходилось.

Сознание, вопреки всему, наслаждалось прелестью новизны и возможностью новых открытий.

Подсознание затаилось, выжидая, чем всё закончится: ибо то, что таилось в нём там, на Земле, к данному континууму, видимо, не слишком подходило.

Душа же явно пыталась с новым Телом расстаться.

Либо это Тело пыталось отторгнуть мою Душу.

Для меня же в данной ситуации ни то, ни другое было абсолютно неприемлемо: где моё настоящее тело и в каком оно состоянии, не известно. Но мне подумалось… Мысль ускользнула. Память молчала.

И мне стало очень и очень грустно… Ибо прежнее тело своё я любила. Ценила, уважала, холила, лелеяла:

регулярно парила в баньке и окунала в ледяную купель;

спускала с гор на сноуборде зимой и роняла в воду с сапборда летом;

таскала конными маршрутами по козьим тропам смотреть на цветущий рододендрон поздней весной, а ранней осенью – испить живой воды из спрятавшегося под скалой тайного источника, окружённого яркими, вобравшими в себя последние краски лета, фиолетовыми колхикумами;