Елена Абернати - Тьма архона. Искупление серия. Серия «Империя Эшхарт – 2»

А девчонка научилась его ставить за считанные дни. Да настолько мощный, что я так и не смог его пробить.

Вспомнил, как она пришла ко мне в камеру. Как дрочила мне, доводя до безумия. До сладкого кайфа. Черт. Я никогда в жизни не кончал настолько сильно, с таким наслаждением. Буквально сходя с ума от наслаждения.

И вот, все казалось, бы повторилось. Но в то же время, что-то было не так.

Ее снова привели ко мне, но уже под конвоем. Втолкнули в камеру. Оставили наедине со мной.

Девчонка замерла у двери, прижалась к ней спиной, словно хотела мимикрировать под серые стены.

Уставилась на меня своими огромными фиолетовыми глазищами, с длинными черными пушистыми ресницами. Невольно облизнула пухлые чувствительные губки, а у меня тут же сперло в груди. Свело судорогой внутренности. Жар взрывной волной хлынул в пах, член затвердел еще больше. Как же я жаждал почувствовать ее блятские губки. Не важно где. На губах, на груди, на животе, но больше всего на члене. Мне до звона в ушах, до боли в яйцах хотелось ощутить ее влажный рот собственным членом. Меня скрутило дикое безумное желание оттрахать девку в рот. Оттрахать ее до искр из глаз, до звона в ушах. Грязно. Пошло. По-варварски. И спустить распирающую яйца сперму в ее влажный ротик. Чтобы она проглотила все до последней капли.

Дикая безумная жажда даже затмила разум. В тот момент, мне стало плевать на ее предательство, плевать на все. В том числе и на ее жизнь.

Одурманенный похотью разум забил на все. В том числе и на что, что это может стоить ей жизни.

Моя сперма токсична для человека. Без подготовки, это отрава и яд, от которого девушка бы просто сгорела до тла.

Ворвался в ее сознание, почувствовал боль и отчаяние. Страх. Ярость. Страдание.

То, что произошло дальше…

Мразин решил ее изнасиловать. А я не мог даже пошевелить пальцем. Рвался к ней, хотел помочь, и не мог.

Привязанный, метался по медицинскому столу, не в силах освободиться. Ублюдки нашли надежный способ блокировать магию архонов. Они нашли препарат, способный полностью нас обездвижить.

Я пытался вырваться, взывал к внутреннему зверю, который никак не реагировал.

А Вера сумела вырваться из хватки Мразина, сначала что-то всадила ему в глаз, потом зарезала откуда-то взявшимся ножом.

Скинула с себя тело Стасика, и заметалась по лаборатории. Взглянула на меня своим пронзительным фиолетовым взглядом.

И, судя по всему, приняла решение.

Осторожно подошла ко мне, коснулась лба окровавленной рукой.

– Прости! – прошептала. – Мне очень жаль, но другого выбора нет.

От нее фонило кровью и болью, страхом и ужасом, почти помешательством.

Девушка обыскала карманы охранника, улыбнулась, найдя ключ. Щелкнули замки на моих руках и ногах. Затем, вложила в мою руку нож.

Снова прошептала прости, и подбежав к двери, закричала, заколотила по ней маленькими кулачками.

Она кричала и звала на помощь. А когда стража ворвалась в лабораторию, и увидев картину маслом, вернее кровью, кинулась ко мне, с дубинками наперевес, незаметно выскользнула за порог, и сбежала. Оставив меня на растерзание озверевшим охранникам.

Благо, действие парализатора подошло к концу, мой зверь, наконец почувствовав угрозу мне и нашей паре, проснулся. И я без сожаления выпустил его на свободу.

Расправившись с охранниками, мы снова кинулись на ее поиски. И нашли. Запертую в камере.

Я стремился к ней, уничтожая все и всех, на своем пути. Мою спину прикрывали архоны, которых я встретил на полпути к камерам.

Вынесли стеклянные двери клетки не составило труда.

И наконец, обезумивший зверь, добрался до столь вожделенной самки. Взмахнул рукой, откидывая с дороги другую самку.

Миг, и оказался рядом.

Сдавил жесткой хваткой шею. Еще мгновение, и просто сдавлю, перекрыв кислород. Затуманенным сознанием вижу, как она вцепилась в мою руку, и что-то хрипит. Пытается разжать стальную хватку.

Подается вперед, и выдыхает прямо в мои губы…

– Не обижай меня, прошу! – сдавленный шепот. На что только надеется, не понятно. Смотрит прямо в глаза моего зверя. Безжалостного. Дикого. Властного.

И я читаю в ее взгляде нечто невозможное. Разве с такой любовью можно смотреть на собственного палача.

Она сейчас, оказавшись на волоске от смерти, открылась полностью. Сердцем и душой. Обнажила все свои чувства.

Тянусь к нему словно бабочка на пламя.

Желая достучаться до одурманенного яростью и местью разума.

Умоляла взглядом, пощади.