Матильда Старр: Прорицательница. Академия мертвых душ

– Полина, посмотри на расклад, – Жанна сидела за своим столом, мрачно уставившись в карты.

Я сразу же отложила в сторону телефон и внушительный перечень клиенток, записанных на завтра.

– Нужен свежий взгляд, – добавила она, словно извиняясь.

Я подлетела к ее столу, радуясь точно пятилетняя девочка, которую бабушка позвала пробовать начинку для пирога. Еще бы! Приятно, когда твоё мнение интересует такого серьезного человека.

– Запрос какой? – я скользнула глазами по картам.

– На отношения в семье.

– Понятно, – выдохнула я. Внимательно изучила карты, вспомнила всё, что читала по этому поводу, и уточнила: – Клиентка – женщина, да?

– Да.

– Ну, по-моему, тут всё ясно: муж ей изменяет! – отрапортовала я, старательно хмурясь. Но губы сами собой расплывались в довольной улыбке. – похоже, уже готов бросить…

Жанна кивнула. Видимо, она рассмотрела в раскладе то же самое. Да и как тут было не рассмотреть…

– А кто клиентка? – не удержалась я.

Конечно, это не моё дело, но ужасно хотелось продолжить разговор. Вдруг узнаю что-нибудь интересное? Да и вообще, любопытно же…

– Вы ей скажете? – я бросила взгляд на Жанну и осеклась.

Ее красивое, тщательно ухоженное лицо будто разом постарело лет на десять.

И тут до меня дошло.

Никакой клиентки нет. И не было. Жанна разложила карты для себя.

– Ой… – я поспешно отвела глаза, мечтая провалиться сквозь землю. При одном воспоминании о том, с какой радостью я только что вываливала на голову хозяйки свои выводы, щеки полыхнули огнем. – Простите… Может, тут всё не так однозначно? Давайте я ещё разок взгляну…

– Ни к чему. – Жанна быстро перемешала карты. Ее длинные тонкие пальцы мелко подрагивали. – Всё и так очевидно.

Настолько очевидно, что даже я справилась.

– Хотите, чай заварю? – тихо предложила я. – На травах…

– Не стоит, поздно уже. Ступай домой, Полина.

– Но я ещё не закончила…

– Ничего, с утра обзвонишь, перенесешь сеансы. Возьму выходной.

Её голос звучал непривычно глухо, будто слова давались с трудом.

Похоже, ей было просто необходимо побыть одной, и каждая секунда в моем обществе доставляла мучения.

– До свидания, – я выскользнула в коридор.

Быстро переобулась, схватила куртку и, выскочив из квартиры, аккуратно захлопнула дверь.

Я шагала по улице и никак не могла успокоиться. Злость на Жанниного мужа клокотала внутри.

Вот же козёл, бабник, урод!

Жанна – прекрасная женщина, умница, красавица и талантище. Один из самых крутых тарологов, да к ней на сеансы не попасть – записываются за два месяца!

А он не ценит. Все ценят, а он – нет!

К Жанне и Владимиру я попала случайно. И это, наверное, была самая счастливая случайность за последнее время. Вообще жизнь меня не то чтобы особенно баловала.

Родители погибли, когда я была маленькая, меня растила бабушка.

Бабушка… Теплые мягкие руки, запах пирогов и булочек с корицей, родной любимый голос: «Вот вырастешь и станешь знаменитым художником…»

Она умерла сразу после моего выпускного… И я осталась совсем одна. Совсем-совсем одна.

Почти месяц я бродила по опустевшей квартире, как потерянная. То плакала, то разговаривала с бабушкой, то лежала на ее кровати, обняв подушку и вдыхая родной исчезающий запах… Все валилось из рук, ничего не хотелось, даже рисовать.

Поняв, что еще немного, и я просто сойду с ума, я быстро собрала чемодан, сунула туда же кисти, краски, бумагу, подхватила папку с работами и поехала в столицу поступать на худграф.

Не поступила.

Возвращаться в свой городок не стала. От одной мысли, что я снова войду в нашу квартиру, где уже не бубнит телевизор, не пахнет пирогами, а бабушка не встречает меня на пороге, внутри больно сжималось.

Не могла я вернуться.

Поэтому сняла крошечную комнатку в коммуналке – район не особо благополучный, зато дешево – и начала искать работу в столице. Горничной, уборщицей – кем угодно. И вот тут мне повезло: первой же хозяйкой, к которой меня послало агентство, была Жанна.

Сначала она вызывала у меня благоговейный ужас. Нет, не потому что суровая или страшная. Наоборот. Темноволосая, белокожая, потрясающе красивая, она, казалось, только что сошла с мрачных готичных работ Тома Бэгшоу.

Но глаза…

Черные, как бездна, странные, пугающие. И взгляд такой пронзительный, словно она видит тебя насквозь.