Елена Счастная - Жена в наследство. Книга вторая

Между заботами старшего Стража, что свалились на него по возвращении, занятый мыслями о кинжале и грядущей малоприятной беседе с Советом, Хилберт совсем перестал отслеживать время. А может, просто этим пытался оправдать для себя то, что не торопился наведываться к жене для разговора, который обещал. Он просто не желал её сейчас видеть. Да и ей станет уроком некоторое ожидание: будет время подумать. Он гнал прислугу, которую жена присылала к нему. Не откликнулся на приход Дине. На другой день не спустился на завтрак и обед, едва перехватив в своих покоях то, что приносил слуга. И только за ужином выяснил, что всё это время Паулине вообще не выходила из своей комнаты, хоть Хилберт и разрешил ей спускаться в столовую. Стража, которую он оставил наблюдать за её дверью, подтвердила.

– Она хоть ест? – поинтересовался он у Дине, которая вяло и недовольно ковырялась вилкой в тарелке.

Та передёрнула плечами, как будто даже и отвечать не хотела. Она заметно дулась на него: видно, считала, что он поступил с женой слишком жёстко.

– Лаура носит ей еду. – Сестра наконец подняла взгляд. – Почему ты снова считаешь её виноватой? Мне показалось, что ты стал относиться к ней мягче. Она посылала к тебе слуг. Я тоже ходила к тебе, но ни разу не застала. Ты умеешь ускользать, когда тебе нужно. А ведь хотел её выслушать…

– Её оправдания.

– Не важно.

– Знаешь, почему я считаю её виноватой, Дине? – Хилберт вздохнул. – Потому что всё, что случилось с силой Ключа, которая не перешла ко мне, не могло произойти без её согласия. Такое просто невозможно. Никто, кроме Стража, не может забрать её. И никто извне – повлиять на неё. Значит…

– Но ведь это неточно… – попыталась всё же настоять на своём Дине.

Но она осеклась, когда Хилберт встал.

– Скажи, почему ты на её стороне? – Он опёрся ладонями о стол, нависая над девушкой. – Чем она так сумела тебя очаровать?

– Может, просто я смотрю на неё другими глазами? – Дине снова уставилась в тарелку. – И не стремлюсь обвинить во всём.

– Я тоже перестал винить её во всём. И похоже, зря. Сейчас просто нет других вариантов.

Сказал, как будто соврал. Разве нет? Может ли быть так, что она и правда не знает? Что причина в нём самом? Или это некий врождённый дефект Ключа? Неправильное распределение сил? «В Ключе был изъян», – вспомнились слова служителя на церемонии. Как в воду глядел…

Хилберт оттолкнулся от столешницы и вышел. Почти бездумно поднялся мимо своего яруса башни на следующий – и едва не столкнулся наверху лестницы со служанкой Паулине – Лаурой. Он опустил взгляд на поднос, что та держала в руках – так и есть: еда не тронута.

– И давно так? – Он пропустил девушку мимо себя.

– С того момента, как вы вернулись из Пустоши.

– Принесите горячую.

Он прошёл дальше и, громко постучав, но не дожидаясь разрешения, заглянул в комнату. Первое, на что обратил внимание после того, как выхватил светлую фигурку Паулине сквозь мрак покоев, – разбитое зеркало трюмо. Осколки, конечно, уже были убраны, но рама зияла теперь тёмным пятном пустых досок.

Паулине сидела в кресле у почти потухшего камина. И на коленях лежала раскрытая книга. Откуда бы ей тут взяться? Ведь вроу запрещено посещать библиотеку.

– Я не разрешала вам входить, – бросила девушка, не поворачивая головы. – Ме-ни-эр.

Её отчётливые и холодные слова впились ледяными осколками в кожу.

– Мне не нужно разрешение, чтобы войти в покои своей жены.

– Вижу, вы решили исполнить обещание до того, как я состарюсь. Или вам нравится, когда за вами бегают, умоляют, ползают на коленях? Надеюсь, вы приятно пощекотали своё мелкое тщеславие?

Хилберт нахмурился, вглядываясь в её неподвижный профиль. И понял вдруг, что что-то изломилось в ней во время того ритуала. Что-то необратимо поменялось – так что теперь это невозможно было принять за игру воображения. Или за игру отпетой притворщицы и лгуньи. И невыносимо захотелось узнать всё, что сейчас лежало грудой тяжёлых булыжников в её мыслях, от которых взволнованно вздымалась округлая грудь Паулине. Что чеканило её силуэт твёрдостью камня так ясно, что зудели кончики пальцев от желания очертить его, ощутить все пленительные изгибы кожей.

– Не говорите ерунды. – Хилберт укорил себя за слишком мягкую вибрацию в голосе. Это было непостижимо до того, что невозможно сопротивляться. – Я пришёл. И я готов слушать всё, что вы решите мне сказать.

Паулине не ответила, словно онемела или обратилась камнем. Словно передумала вообще разговаривать с ним – и молчанием своим с размаху ударила по груди, будто холодной после осеннего дождя веткой. Хилберт подошёл ближе. Заглянул в раскрытые страницы лежащего на коленях жены фолианта, пробежался взглядом по строчкам. «Изучение Ключей и ритуалов, с ними связанных». Он хорошо знал этот труд.