Ева Никольская: Магическая академия. Достать василиска!

– Попить принести? – спросил он, даже не качнувшись от воздушной волны, сорвавшейся с моих дрогнувших рук. Тумбочка упала, вырванная с корнем из каменного пола, к которому была прикручена. Графин с водой разбился на мелкие кусочки, огласив комнату жалобным звоном. Стул вылетел в открытое окно, соседняя кровать растеряла свой постельный набор… А василиску хоть бы хны! Только серебристо-белые волосы всколыхнулись да края расстегнутой мантии взмыли словно крылья. – Вода полезна для снятия остаточного свечения в глазах и успокоения бунтующей силы, – напомнил лекарь слова, которые говорил при нашей первой встрече.

– Извините, – стремительно краснея, прошептала я. – Это… это случайно вышло.

– Я понял, – сказал блондин.

– Уже все? – донеслось из-под кровати. – Можно вылезать?

– Не знаю, – сгорая от стыда за потерянный над магией контроль, пролепетала я.

– И куда тебя определили? Факультет разрушений, второй курс, специальность «стихийные бедствия»? – Губы ветроустойчивого господина чуть скривились в некоем подобии улыбки. Я кивнула в ответ, продолжая сидеть и смотреть на него снизу вверх. – Силарин будет в восторге, – сказал блондин.

– Кто? – не поняла я.

– Твой будущий куратор, Кати, – пояснил мужчина. – Но прежде чем ты к нему попадешь, я надену на тебя «абсолютный щит». Это не больно и не страшно, – поспешил успокоить он, заметив, что я хочу снова возмутиться. – Все что от тебя потребуется – раз в пару дней навещать меня для подпитки «кровопийцы» и…

– Нет! – Я позорно сорвалась на крик, но жалеть об этом не стала, так как просто не до сожалений мне было. – Вы что, правда, не понимаете?! Если я сейчас по-тихому вернусь к себе, а завтра расскажу той же Кларе, что вы мне противны, ваши поклонницы перестанут воспринимать меня…

– Я вам противен? – Это живое олицетворение зимы, откинув со лба отливающие снежным серебром пряди, снова перешел на «вы».

– Вы не дослушали! – почему-то обиделась я.

– Самое главное я услышал, – прошипел он. – Вы правы, госпожа Ирмин. «Абсолютный щит» – это лишнее. – И, резко развернувшись, вышел из раскуроченной моими стараниями палаты. Разве что дверью не хлопнул, и на том спасибо.

– Ну, девка, ну, дура-а-а, – приласкал меня выползающий из укрытия «кот». – Видишь ведь, что небезразлична ему, зачем же на самолюбии играть-то?

– Небезразлична?! – Я все еще пребывала под впечатлением от странного поведения лекаря.

– Точно дура! – поставил мне диагноз привратник. – Думаешь, маги его уровня всем подряд «кровопийц» предлагают, которых сами же и подпитывать планируют?

Я нахмурилась, пытаясь проанализировать ситуацию с точки зрения треххвостой нечисти. Картинка складывалась, но какая-то странная. Куда правдоподобней был вариант с допущенной усталым лекарем ошибкой, ради устранения которой он готов взять меня под свою магическую опеку. Рассудив так, я встала, скинула с себя простыню и, оправив складки белой ночной рубахи, сказала:

– А где Метланиэль, Учандр Урчарович? Нам домой пора!

Метла тоже обнаружилась под кроватью, где она благополучно пережидала спонтанный выплеск моей магии вместе с «котом». С ней также нашлась и зеленая повязка с вышитым символом гильдии целителей в виде капающей ядом змеи. Наверняка эта клептоманка умыкнула ее у кого-то из персонала в надежде поносить самой. Читать лекции о том, что воровать плохо, я не стала. Взяла Метланиэль, намотала на древко зеленый лоскут и, сев на свое транспортное средство как была – в длинной рубахе и босиком, вылетела в раскрытое окно. Учандр, кстати, растворился в воздухе чуть раньше меня, велев не беспокоиться о разгроме. Он, мол, сам все уладит. Тем же магическим способом «кошак» материализовался и в моей комнате, когда я туда наконец добралась. Оставшиеся до рассвета часы мы с привратником провели за чаем и беседой, касавшейся учебных будней, а не психованных василисков с даром инкуба. А потом случилось оно – утро .

И понеслось!

Эллис

Утро добрым не бывает! Мной владело стойкое ощущение, что я едва коснулась головой подушки, как тут же услышала домового, во всю силу своей глотки завопившего:

– Подъем, Страхова! Рас-с-светает!

– Отвень, Вень! – огрызнулась я спросонья, и, сообразив, что сказала что-то не то, исправилась: – В смысле отвянь!

– Я-то отвяну, – проскрипел желтоглазый будильник, – а ты первую пару пропустишь. С меня Аришка потом три шкуры сдерет.

– Какие шкуры, Венечка? – широко зевнув, спросила я. – Разве что пару теней, так ты заново нарастишь, как и всегда.