Олеся Шалюкова - Контракт на конец света

Назвать небольшой класс уютным ни у кого бы язык не повернулся. Мраморная высокая кафедра была окружена, словно в амфитеатре, полукруглыми одиночными партами с неудобными стульями, на которых достаточно взрослые студенты, лет двадцати, двадцати пяти на вид, сидели кто сгорбившись, кто неестественно выпрямившись.

Цвета у парт были самые разные и зачастую некомфортные для взгляда. Не в силах поменять на более удобную поверхность хотя бы стул и стол, не говоря уж о классе в целом, студенты изгалялись над цветом. Серо–буро–малиновые детские аляповатые картинки по сравнению с этими «шедеврами» цвета показались бы классикой приятной взгляду.

Окон в помещении не было. Вообще. Не было и светильников. Но свет был, хотя и не плавный, а местами. Местами ярко, местами тускло, напоминая то ли прогноз погоды, то ли еще что. Кое–где над партами света не было вообще — там отсутствовали студенты.

Преподаватель физико–математических интеграций вещал с кафедры очередную заумь, которая должна была помочь студентам второго потока в их дальнейшей и самостоятельной жизни. Лицо у него было вдохновлённое, просветленное.

Половина студентов точно с таким же выражением лица смотрела на него, шурша световыми карандашами и лэкнотами, ведя аккуратные конспекты.

Вторая половина, уткнувшись в свои электронные конспекты, делала умный вид, играя параллельно на полях в «классики», крестики–нолики, балду или старый добрый морской бой. В отличие от гениальной половины, которые заумную муть понимали, эти студенты понимали хорошо, если через слово, а то и два. Весь конспект целиком так и оставался для них набором фраз, которые надо будет выдать впоследствии на экзамене (добро пожаловать шпаргалкам).

Таисия, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закинуть на парту ноги, лениво зевала. Ей было скучно. Просто ужасно. В отличие от второй половины, заумь она понимала. В отличие от первой — она была ей совершенно не интересна. Просто эти интеграции были обязательными в дополнительном курсе, который она взяла в качестве факультатива. Не бросать же из–за пары скукотищ весь курс в целом?

Значок входящего сообщения, как и подмигивание соседа по ряду, Тая благополучно проигнорировала. Не хотелось ни с кем общаться. Да и вообще, до конца пары оставалось еще сорок минут, а после этого можно будет отключить надоевший нейро–интерфейс и выбраться из этого неудобного «студенческого» кресла.

После занятий в вирто–классе оставались на пятнадцать минут преподаватель и зубрилы, остальные обычно сразу же отключались и открывали глаза в своих домах, предпочитая большую перемену на сорок минут проводить дома.

Таисия хмыкнула.

Ну, естественно, дома. В виртуальном университете было много правил, которые ужасно хотелось нарушить. Наказания же при этом были настолько строгие, что студенты предпочитали вернуться по домам, зайти в свои частные сети и вдоволь насладиться свободным временем и тем, что в университете было запрещено.

У Таисии тоже была такая частная сеть. И были планы на грядущую большую перемену. Скоро должны были начаться триместровые каникулы, а на то, что Тая хотела — ей никак не хватало денег. Оставалось только одно, найти их.

Деньги студенты могли заработать на подработке. Подработка была разная, но все, что предлагалось на студенческой виртодоске, Таисии не нравилось. Репетиторские занятия, лабораторные работы, выполнение работ на заказ за глупых студентов (такие занятия, в общем–то, в открытой части доски не вывешивались, но Тая могла заглянуть и в частную доску, куда якобы не было доступа преподавателям).

Второй вариант заработка был полуофициальным. Подработка без оформления в торговых или информационных компаниях. Лучшие из лучших в старших группах уже нашли то место, куда устроятся после учебы, и уже сейчас получали достаточно для обеспечения своих нужд, подрабатывая понемногу.

Третий вариант максимально неофициальный — черный рынок и подпольные игры. Пресытившиеся богачи с удовольствием смотрели на бои, покупали наркотики и убивали людей в виртореальности, даже не задумываясь о том, что калечат настоящих людей. На черном рынке все покупалось и продавалось, и чужая жизнь в том числе.

Правительство уже давно даже не пыталось сделать вид, что как–то решает эту проблему. Черный рынок милостиво не особо наглел. Правительство делало вид, что черного рынка не видит. Все целы, все довольны, всем хорошо.