Игорь Камерзан - Сезон серого гремлина

В ту ночь я долго не мог заснуть: двоякое чувство, оставшееся после происшедшего на рыночной площади, стало причиной моей ночной бессонницы. Да, маг прилюдно назвал меня благородным человеком, но за это я отдал ему свое лучшее яблоко, что, по большому счету, является позором для настоящего торговца. Будь на моем месте любой другой вроде бедняги Бренна, то до конца своих дней я бы припоминал то, как он отдал товар, не получив за это ни единого золотого.

Долгожданный сон пришел ближе к утру. А вместе с ним маленькие зеленые островки в море какого-то белого цвета, а потом уже небольшие озера, зеленое поле, высоченные деревья, стоявшие в ряд на берегу реки – фрагменты далеких теплых стран, рассказы о которых я только слышал от путников, посещавших наш Штормхолд. Просыпаться после такого сна в своей каморке, со всех сторон объятой холодом, не хотелось вовсе, но дневной свет мешал спать уже слишком сильно.

К тому времени уже давно проснулись все остальные жители Штормхолда. Гремлины, составлявшие не меньше трети населения города, вставали раньше всех, занимали места на площадях, рынке, в приемной мэра, других публичных местах и начинали заниматься своим любимым ре-меслом – ворчать на прохожих и на все вокруг. Чаще всего им не нравилось то, как одеты, ходят, громко разговаривают, поздно встают, неправильно летают, дорого продают, не чтут традиции, ничего не делают все остальные жители Штормхолда. При этом говорили гремлины в очень смешной манере. Наш язык для них был неродной. Для них вообще любой язык казался иностранным, кроме тех, на которых хорошо получалось ворчать и жаловаться. Всего в одном занятии преуспели гремлины так же, как в ворчании, – в изготовлении часов. Вообще, часы почему-то сильно притягивали к себе гремлинов, а у часовой лавки на рынке, хозяином которой, естественно, был Магистр гремлин, собиралась целая толпа ворчащих, шебуршащих и разговаривающих на своем жующем языке маленьких, скупых, никогда и ничем не довольных монстров.

Высоко в горах, вдалеке от основной части города, находился дворец титанов, или гигантов – огромных созданий, полубогов-полулюдей, которые появились в результате того, что первые нарушили запрет, который сами же до этого и придумали. Местоположение дворца было выбрано исходя из тех соображений, что гигантам просто не хватало места. Они говорили на каком-то непонятном, заоблачном языке, каждое слово в котором было окружено тысячью эхо. Гиганты не считали, что в Штормхолде кто-то имеет право разговаривать с ними, и просто поселились в нашем городе, сказав, что будут нас защищать на случай войны, а мы будем их кормить. В те времена мы были рады такому соседству, поскольку тогда шли Племенные войны, а теперь мы сильно страдаем от тяжелых налогов, львиная доля которых уходит на оплату еды для этих высокомерных приживал.

Наги были так называемой кастой неприкасаемых, потомками королев, изгнанных с юга за свою непомерную жестокость. Хотя народ Штормхолда считал их не более чем капризными женщинами, утратившими силу и власть, но сохранившими королевские замашки. Мой отец всегда говорил, что им просто не хватает мужчин. Вообще, они были весьма грациозны, их пластика, необычайно ровные черты лица, длинные волосы и слегка темноватая кожа завораживали. У них было лишь два недостатка, отпугивавшие всех мужчин. У прекрасной наги была не одна пара рук, а вместо ног из туловища торчал змеиный хвост.

Помимо существ, перечисленных выше, в Штормхолде жили еще и другие создания, но сейчас мне уже трудно вспомнить их. В целом отношения между расами в Штормхолде были запутанные, сам Штормхолд походил на бестиарий, а заезжим гостям он казался весьма унылым северным тупиком.

Проснувшись от того, что солнце накрыло меня своим лучом, поначалу я даже не думал идти к магу: переться непонятно куда, чтобы непонятно кому отдать свое лучшее яблоко – еще чего! Но потом стали происходить весьма занятные вещи, заставившие меня пересмотреть свою точку зрения.

Еще когда я нежился в кровати, ко мне подошел мой здоровенный пес, сел на задние лапы рядом с постелью и начал изо всех сил пытаться что-то сказать. То были весьма странные звуки, похожие на какие-то человеческие слова, что слышал пес в своей собачьей жизни. И после каждого сказанного псом «предложения» он вопросительно взирал на меня. Сперва я с интересом глядел на происходящее, но быстро смекнув, что псина просто мешает мне спать, я протянул к нему руку, слегка погладил его по здоровой мохнатой голове, а потом резко схватил за длинную пасть с носом, чтобы тот замолчал. А что такого? Почему люди, когда хотят сказать что-то важное, долго выискивают подходящее время для разговора, а эта псина решила, что ей будут рады в любую минуту только потому, что она собака, которая говорит по-человечьи? Сперва пес зарычал, потом начал скулить и наконец убежал из комнаты. Все-таки закон должен быть для всех одинаков. Это событие меня насторожило, но я все же решил идти к магу только в том случае, если вместо необходимости работы на рынке на меня неожиданно свалится золото.