Анна Фокс - Ночь

Но Франческа ничего этого не видела и не чувствовала. Теперь она чувствовала только лишь отчётливый запах крови. Даже во сне.

У неё закололо под рёбрами. От неожиданно прорезавшихся ощущений девушка тут же проснулась. Перед глазами стояла темнота, разбавленная лёгким блеском керамической плитки. Закрыв лицо руками, Франческа перевернулась на спину. Рядом раковина и душевая кабина – значит, она в ванной комнате, лежит на одеяле, которым укрывалась, когда бежала сюда. Вставать не хотелось. Тело не слушалось. Голова гудела.

Солнце на прощание блеснуло огненно-алым краешком сияющего диска и скрылось за горизонтом. Небо сразу приобрело холодные оттенки сумерек.

Франческа снова повернулась и встала на четвереньки. Подползая к дверному проёму, она старалась не дышать, чтобы не чувствовать неистовый пьянящий аромат. Выглянув и бросив взгляд на окно, она поняла, что день уже ушёл дарить свет в другие края. Тем лучше.

Как вспышка, тут же возникла идея спрятать подальше раздражающие мозг запахи. Она запихнула одеяло в стиральную машину, потом зашла в комнату и, стремительно подойдя к кровати, сняла наволочки и сдёрнула простыню. Вернулась в ванную, быстро затолкала всё в машинку и захлопнула дверцу. Легче стало совсем немного. В воздухе стойкий запах всё ещё витал.

Франческа схватила флакон дешёвых духов со стеклянной полки возле раковины и стала разбрызгивать вокруг его содержимое. Мгновенно в стенах квартиры рассеялся сладкий конфетно-цветочный аромат. Он пропитал стены и пол, и, казалось бы, скрыл раздражитель в душистом тумане. Но вот только кровь всё так же неизменно ощущалась на удивление чутким носом. От этого начало сводить живот.

Тогда она открутила крышку флакона и в порыве разлила жидкость по всей квартире. Прогресс был. Но слишком ядовито явный. Теперь она решила, что лучше открыть окно и проветрить, так как запахи усилились раз в десять, если не больше, и невыносимо обжигали ноздри. Франческа отворила настежь окно и впустила в комнату волну свежего воздуха. Ну что? Закончится эта война с запахами или нет? Она устало села на пол и обвила руками колени, прижав их к груди.

Отвратно. И обидно. Франческа была напугана, рассержена и сбита с толку. Всё, что с ней происходило, больше походило на сумасшествие. Это не могло быть настоящим.

Она посмотрела на свои руки, пальцы, ногти. Выпрямила и изучила ноги, колени, стопы. Всё вроде бы так же. Только кожа стала словно более гладкой и светлой. Безупречной. Ну а в целом изменений нет. Теплая, значит, не мёртвая. Но тело чувствовало жуткую давящую усталость, будто она неделю не спала и не ела.

Наверное, стоило взглянуть в зеркало…

Франческа встала и медленно подступила к зеркалу, висевшему на стене возле кровати. Она несмело приблизилась к сверкающему в деревянной раме стеклу и посмотрела в свои глаза. Её окутанное тенью отражение, в свою очередь, рассматривало Франческу.

Привычная серая радужка, с синим ободом по краям, была теперь тёмно-фиолетовой. Решив, что это обман зрения, она прижала ладони к лицу, потёрла и, убрав их, снова взглянула на себя. Фиолетовые. Почти чёрные. Девушка нахмурила брови, но рационально думать сил не хватало, поэтому она просто продолжила рассматривать себя. Нос, лоб, волосы, шея – всё такое же, как и раньше. Но ведь главным, конечно, были далеко не эти черты.

Она подставила указательные пальцы под верхнюю губу и, пристально глядя на свой рот, будто боясь что-то пропустить, приподняла её вверх. Белые, ровные, красивые зубы. И только выделяясь, словно прима-балерина на сцене, два длинных…

– А… – с выдохом вырвалось у неё из груди.

…острых как бритва…

– Ааа… – монотонно протягивала она.

…звериных клыка поблёскивали в сумраке.

– Ааааа… – простонав, девушка сползала на пол.

Ощущение было такое, будто она увидела монстра. Все жилы сковали ледяные цепи страха.

– Нет. Нет! НЕТ! – повторяла она. – Я не хочу! Этого не может быть! Нет!

А силы, как и прежде, быстро уходили. И вскоре Франческа безвольно рухнула на холодный пол, но тихо и медленно продолжала повторять:

– Нет… нет… нет…

Через какое-то время её стало знобить. По коже пробежала мелкая дрожь, девушку заколотило изнутри. Она чувствовала что-то очень похожее на голод. Или, скорее, на жажду, только стократно умноженную. В глубине души Франческа знала – нетрудно было догадаться – что ей нужно, что требует от неё организм, но меньше всего хотела этого. Это несправедливо. Это жестоко.