Тереза Тур - Империя Тигвердов. Пламя мести

Слезы текли беззвучно, а в легких просто не осталось воздуха от судорог, вызванных рыданиями. И от этого беззвучного плача стало жутко и страшно. Я зачем-то вспомнила мальчишек – холод сковал позвоночник, перехватило дыхание и захотелось немедленно вернуться и узнать, где все: мама, отец, мальчишки, Ричард…

– Его найдут, – уверенно и сурово сказала Джулиана, – найдут и убьют.

Женщина отрицательно покачала головой:

– Кто ж искать-то будет? Кому мы нужны?

Тут наследник отмер и решительно направился вперед.

– Я обещаю вам, что виновник будет найден, – склонил он голову перед женщиной…

– Она ведь платья синие никогда не носила… Их же вообще никто не носит…

Похоже, женщина так и не поняла, что перед ней появился еще кто-то. А я… Я позвала Ирвина. Вот с ним у меня получалось связаться всегда. Целитель появился и прогнал нас.

– Вас к этой несчастной зачем понесло? – строго спросил у подавленной Джулианы наследник.

Тут Ирвин посмотрел на нас недовольно – и нам сразу захотелось испариться. Мы, не сговариваясь, зашагали по дороге. Шли довольно долго, в полной тишине – каждый думал о своем. Наконец мы дошли до реки, разрезающей город надвое. Она величественно и неторопливо текла из вчера в завтра, смывая все: и скорбь, и радость. Первой молчание нарушила Джулиана:

– Я дала себе слово. Если соберусь писать о чем-то, то всегда буду проверять информацию. Лично. Всегда.

Девушка смотрела на воду, крепко обняв себя за плечи, вцепившись пальцами чуть выше локтя так, что побелели костяшки. Ветер с реки развевал вьющиеся, длинные, неухоженные волосы, трепал подол серого шерстяного платья, которое было ей велико – линия плеча на рукавах съехала, и они почти полностью закрывали кисть. Удивительно, как ей удавалось в таком виде быть совершенно неотразимой! Она была прекрасна: огромные зеленые глаза на бледном лице, медный отлив волос, будто нарисованные брови, длинные пушистые ресницы и маленькая трогательная родинка над верхней губой слева.

Я залюбовалась Джулианой, забыв обо всем, – но тут увидела выражение лица Брэндона и вмиг спустилась с небес на землю. Я говорила, что залюбовалась Джулианой? Можете себе представить, что было с несчастным принцем…

– Зачем вы сбежали? – Брэндон нашел в себе силы очнуться.

– Ничего я не сбегала, – огрызнулась девушка. – Я отправилась работать. Если, конечно, вам известно значение этого слова.

– Не ругайтесь, – попросила я. – Не надо.

И они, разом кивнув, замолчали.

Когда мы оказались дома, Джон доложил, что миледи Журавлева еще не появлялась, зато нас почтил своим визитом его величество император Тигверд.

– Покормить мы его покормили, – успел шепнуть бывший солдат, – но…

– Я желаю побеседовать со всеми троими, – недовольно процедил Фредерик, появляясь в холле. – В кабинете Ричарда.

Брэндон выглядел раздосадованным, Джулиана испуганной. А мне было любопытно: что стоит за этим выступлением? Тревога за то, что нас понесло куда-то не туда – да еще и без охраны? Или же тревога, что наследнику понравилась совсем уж неподходящая девушка?

– Итак. – Император решительно уселся за огромный стол Ричарда. Мы трое остались стоять, как двоечники на приеме у строгого директора. – Когда я отправлял Брэндона вам помочь, Вероника, я и не думал, что все зайдет так далеко.

Я посмотрела на императора с изумлением. Наследник, конечно же, промолчать не мог и съязвил:

– Конечно же… Я же вышел из покоев во дворце – и хоть кого-то увидел, кроме стен.

– Миледи Вероника, – проигнорировал высказывание Брэндона отец. – Я требую, чтобы вы навели порядок среди ваших подопечных!

Я вздохнула, но промолчала, надеясь, что сейчас император проворчится и уймется. Ага. Сейчас.

– Я требую, чтобы вы оградили наследника от общения с теми людьми, – и Фредерик злобно уставился на Джулиану, – что не подходят ему по положению!

Кивнула. И нежно попросила, пытаясь не начать фразу со слова «дети»:

– Вы позволите нам поговорить с его величеством наедине?

Молодые люди поклонились и вышли. Не дожидаясь согласия императора.

Фредерик хранил гордо-злобное молчание. Я дождалась, пока закроется дверь, дошла до ближайшего кресла и уселась.

– Чем больше вы будете давить, тем сильнее будет сопротивление, – сказала я ему.

Недовольное молчание в ответ.

– А будете обижать девушку, да еще и несправедливо, будет у вас семейный бунт.

Опять молчание.