Лана Ежова - Лилии на ветру

– Что тебе от меня нужно, Мил? – устало поинтересовалась журналистка. – Ты выполнила поручение рыжей, может, пора от меня отстать?

– А награда?

– Какая награда? – возмутилась Лиля.

– Кассандра сказала, что мои проблемы решатся, если я буду с тобой дружить.

Лиля от подобной наглости закатила глаза:

– Кто б со мной подружил, чтобы решить мои проблемы?

Все замечающий взгляд Алимовой посерьезнел.

– У тебя проблема с жильем, как я понимаю? Могу помочь.

– Ну-ну.

– Зря ты так. У меня как раз соседка съезжает, освобождается комната с лоджией. Если хочешь, сегодня можешь посмотреть.

Алимова назвала привлекательную цену, и Лиля подумала о карме, которую, видать, придется исправлять, временно терпя черноволосую стерву в соседках.

Бросив взгляд на часы, Мила сообщила, что они успевают сходить в кафе. И хотя Лиля твердо решила экономить, чтобы не просить денег у Полины, от предложения отказаться было трудно.

«Смотрины» приятно удивили Макарову: Мила оказалась аккуратисткой и знала толк в домашней кухне. В гостях Лиля засиделась допоздна. Алимова, как всегда, язвила, подкалывала и хамила, но теперь это почему-то не цепляло. Наоборот, Лиля оценила легкость и непринужденность общения, когда не нужно притворяться и о чем-то умалчивать.

Самокритично заподозрив у себя склонность к мазохизму, Лиля начала постепенно упаковывать вещи. Переезд наметили на утро субботы, до которого девушка уже считала часы и минуты. Бабушке, казалось, было все равно, когда внучка, не вдаваясь в подробности, объявила о своем переселении. Рассеянно похвалив пробуждающуюся самостоятельность, Полина вернулась к приготовлению какого-то дивного блюда для романтического вечера. Лиля обиделась и, не прощаясь, ушла спать.

Лишь в пятницу девушка в полной мере осознала, что собирается делать. Она уходит из дома. Уходит, чтобы жить самостоятельно, не отчитываясь за каждый шаг. Непривычные ощущения. Видимо, пока Полина проводила обряд омоложения, внучка почувствовала вкус свободы и не захотела его терять. И все-таки страх не справиться, наломать дров и сбежать обратно под бабушкино крылышко оставался.

По привычке пятничным утром Лиля проснулась рано. Однако Мирослав (к счастью, одетый в халат) уже сидел на кухне и пил кофе.

– Хочу поговорить с тобой, – колдун не стал ходить вокруг да около, – как старший над тобой маг.

Лиля поморщилась. Вернувшийся Дар поставил ее в некотором роде в зависимость от главы Совета. Теперь она подчинялась правилам и законам магического сообщества и вынуждена иногда выполнять некоторые поручения их лидера. И то, что она видела этого лидера по утрам в смешных трусах, от повинности не освобождало.

– Не кривись, ругать или поручать невыполнимое не буду. – Он налил девушке кофе. – Хочу поговорить о твоих будущих обязанностях, которые появятся, как только ты вернешься из Англии. Сама понимаешь, освободить от отработок на благо Полуночи я не могу, невзирая на то что мы породнимся.

Лиля округлила глаза: неужели Мир собирается жениться на Полине?! Упаси Ночь от подобного родства!

– Я как бы и не избегаю обязанностей, хотя до их выполнения еще далеко. – Девушка растерянно улыбнулась.

– Дело в том, что ты можешь проявить себя в двух областях. И чтобы выбрать правильно, предлагаю подумать хорошенько и пройти обучение с оглядкой на будущую работу.

– В двух областях? Я думала, что, как пиромаг, буду иногда дежурить в магическом патруле.

– У тебя еще отлично получается общаться с призраками, и «Полтергейст» подал на тебя заявку. У них не хватает сотрудников.

– Это Витольд Маркович меня разрекламировал? – догадалась девушка. – А он не говорил, что у меня здорово получается общаться с демонами?

– Давай без сарказма? Крестный думал об общественном благе.

– А обо мне кто подумает? – возмутилась Лиля. – Единственный призрак, с которым я, по-твоему, отлично общалась, едва не вынес мне мозг. Спасибо, мне хватило Эли. Если бы не Бруно, забравший ее с собой, я бы сошла с ума.

Девушка лишь слегка преувеличивала. Эля объявилась в квартире Макаровых на второй день после приезда бабушки. Назойливое привидение решило поселиться рядом с Лилей, и ничто не могло убедить ее покинуть источник даровой энергии: ни старания домового, ни обряд, который совместно провели Мирослав с Полиной. Лиля позлорадствовала бы, но Эля своим нытьем не давала жизни и ей. Призрачная девица, оплакивая гибель Иниго Веласкеса, впала в депрессию и усиливала тоску журналистки. Уговоры, обращения к совести на Элю не действовали, она упорно вздыхала возле Лилиной кровати, пока та не соглашалась выслушать очередную порцию бреда о вечной любви к мертвому Алхимику. Лишь тогда Эля на время отставала.