Кира Стрельникова - Я – нечисть, или Как выжить среди своих

– Почему? – тихо спросила я, чувствуя апатию и заторможенность. – Почему двое?.. – несколько сумбурно высказала мысль.

– Танюш, а давай мы съездим за твоими вещами и потом поговорим подробнее, хорошо?

Теперь голос Димки звучал не в пример мягче и ласковее, из глаз пропали багровые огоньки, и весь он как-то расслабился, что ли. Макс сидел на краешке стола, скрестив руки на груди, и смотрел на меня очень нежно и… и вообще, они на себя не похожи оба были. Неуютное чувство усилилось в разы, захотелось обнять себя, спрятаться от их взглядов.

– Я… – запнулась, сглотнула и продолжила: – Я теперь тут жить буду?..

Окончание фразы «с вами» повисло в воздухе, договорить его элементарно не хватило духа.

– Вообще, мы собирались ко мне перебраться, – негромко сообщил Казанцев и улыбнулся. – Тебе же понравилось там в прошлый раз, Танюш?

Ну… понравилось. Ох! Не могу я сейчас ни о чем думать, устала очень, и слишком много всего случилось за короткий промежуток времени. Силы окончательно покинули меня, я длинно вздохнула и обмякла в кресле.

– Хорошо, поехали, – пробормотала, не желая больше спорить.

Даже страх притупился, и отчаяние отступило на задний план. Мне завтра в универ еще, к первой паре, а времени уже десятый час. Отстраненно заметила, как демоны переглянулись, и у обоих на лицах мелькнуло что-то подозрительно похожее на беспокойство. Ну и пусть подергаются, им полезно. За мои убитые нервные клетки… Димка подошел ко мне, присел и взял мои холодные ладони в свои теплые руки.

– Танечка, – тихо, настойчиво, и его губы коснулись моих пальцев. – Танюша-а-а-а, – еще касание, показавшееся мне обжигающим. Я вздрогнула и подняла на него взгляд. – Я не мог по-другому, пойми, пожалуйста, – произнес он, глядя мне в глаза. – Вернемся, все расскажем, честно. Не пугайся раньше времени, ладно, Тань?

Я смогла криво улыбнуться, но ничего не ответила. Иди ты… лесом, Жарков.

– Тань, ты голодная? – спросил Макс и тоже встал. – Я пока поеду к себе, ужинать будешь?

Заботливый какой, скажите пожалуйста. Да мне сейчас кусок поперек горла встанет, от одной мысли о еде подташнивать начинает!

– Будет, будет, – ответил за меня Димка, и от краткой вспышки раздражения я чуть не выдернула руки, которые чесались заехать ему по физиономии.

Только вот Жарков держал мои пальцы крепко, хоть и аккуратно.

– Поехали, а то совсем поздно будет. – Он поднялся и потянул меня за собой – пришлось тоже встать.

Так мы и вышли, трогательно держать за руки, только вот особой радости я пока не испытывала. Эмоции как замороженные были после недавнего всплеска. Мы втроем спустились вниз, я села в машину к Димке, Макс – в своего вишневого монстра. Однако Жарков не торопился отъезжать, хотя авто завел. Повернулся ко мне, наклонился и, несмотря на мои тут же выставленные ладони, обнял, прижав к себе.

– Танюха, ну сама виновата, нечего было игнорить, – прошептал он, уткнувшись носом мне в ухо.

Щекотно… А еще неожиданно приятно. Я замерла с колотящимся сердцем, близость демона, да еще и этот его аромат, всколыхнули апатию, она затрещала по швам, выпуская наружу целый фонтан чувств. У меня вырвался беззвучный всхлип, я вцепилась в футболку Жаркова, сильно прикусив губу, и зажмурилась, прислонившись лбом к его плечу. Ну, блин, демон, зараза такая рыжая, почему я не могу на тебя долго злиться? Почему, вопреки всему, вопреки твоей наглой выходке с этим договором, так хочется прижаться, вдохнуть поглубже умопомрачительный аромат и расслабиться уже, смирившись с положением дел? По-моему, то, что наворотили демоны, чтобы меня заполучить, не очень тянет на мимолетное развлечение с вкусной девственницей, черт возьми. Моя бедная душа не выдержала, и я всхлипнула уже в голос, не в силах сдерживаться.

– Жарко-о-о-о-ов!.. – Получилось слишком жалобно, но плевать. – Ну что же ты… Какой же ты…

На этом мысли закончились, и начались слезы. Облегчения ли, тихого отчаяния, радости – я не разбиралась. Они просто текли, орошая футболку Димки, а он прижимал меня, гладил по волосам, целовал мокрые щеки, ресницы, губы, что-то бормотал успокаивающее. Не знаю, сколько длилась истерика, но, когда наконец я затихла, опустошенная, но со странным чувством облегчения, неожиданно для самой себя проговорила, немного запинаясь:

– П-папа… моему папе не понравится…

– Как-нибудь решим, – уверенно заявил Димка и отстранился, обхватив мое лицо ладонями и убрав большими пальцами со щек последние мокрые следы. – Поехали? Макс ждет. – Он улыбнулся, а я вдруг покраснела.