— Садись, — приказывает он.
Я смеюсь.
— Ага, разбежался.
Его верхняя губа дергается, он мельком бросает взгляд на повозку. Я ловлю тень от фигуры, сидящей внутри, и волосы на затылке встают дыбом.
— Пока мы здесь с тобой болтаем, возле дома Натали стоит один из моих людей, — говорит Себастьян, понизив голос. — Так что в твоих интересах залезть в карету, кровосос.
— Если ты хотя бы пальцем до нее дотронешься, клянусь...
— И что? — На его губах появляется беспощадная улыбочка. — Она помрет прежде, чем ты до нее дотянешься.
Не существует способа, чтобы проверить, лжет ли Себастьян или нет, но я не могу так рисковать. Я забираюсь в экипаж.
У меня стынет кровь в жилах, когда я вижу, кто сидит напротив меня.
Пуриан Роуз.
Он изучает меня холодными серыми глазами. Я не в силах удержаться и вздрагиваю. Есть в его восковом, словно маска, лице нечто такое, что заставляет нервничать. Карета крениться чуть набок, когда Себастьян влезает на козлы и садиться рядом с возницей. Роуз барабанит по крыше кареты и повозку пускается в путь. Я изо всех сил пытаюсь обуздать панику.
— Что тебе нужно? — спрашиваю я.
— Даже не поздороваешься? — с усмешкой говорит он.
— Здрасте, — говорю. — Чего тебе нужно?
Он пробегает языком по верхним зубам, и долгое время разглядывает меня. Я ерзаю на своем сидении в ожидании, когда он заговорит.
— Я присматривал за тобой, мистер Фишер, — сказал, наконец, Роуз. — Должен признаться, я восхищен твоим упорством. Это просто удивительное качество, когда кто-то вот так старается, в то время как нет никакой надежды на успех.
— Хм, спасибо? — говорю я. — Но, мне кажется, ты проделал весь этот путь не для того, чтобы сказать мне это. Так чего тебе нужно?
— Всегда прямолинеен, да?
— Это одно из моих качеств, «достойных восхищения», — отвечаю я.
Он наклоняется вперед, и я впиваюсь спиной в пурпурное бархатное сидение.
— Чего я хочу, мистер Фишер, так это того, чтобы завтра ты поддержал «Закон Роуза», — говорит он.
Я рассмеялся:
— Да ты шутишь.
— Нет, юмора у меня ни в одном глазу.
— Не шутит, — бормочу я. — С какого черта мне бы это делать?
Он улыбается.
— Ты, наверное, не забыл, что в нашу последнюю встречу я пообещал разорвать тебя, на мелкие части.
— Что-то такое смутно припоминаю.
— Но я решил на этот раз поступиться своим обещанием, — говорит он. — Если ты не проголосуешь завтра как нужно, тогда я заберу себе мисс Бьюкенан.
У меня замирает сердце.
— И давай я сразу проясню кое-что, — продолжает он. — Я не собираюсь сразу же убивать её. Вместо этого мои гвардейцы буду отрезать от её тела кусочек за кусочком, пока она не станет молить о смерти. Понятно?
Я слабо киваю.
— Не трогай её, — шепчу я.
— Теперь все зависит от тебя. — Он холодно мне улыбается. — Итак, как же мы поступим?
Его ультиматум повисает в воздухе между нами.
Натали или мой народ?
Я смотрю себе под ноги.
Её жизнь в обмен на их свободу.
— Хорошенько поразмыслите над этим, мистер Фишер, — говорит он. — Я очень надеюсь, что ты примешь верное решение.
Он снова стучит по крыши кареты. Повозка вздрагивает и останавливается. Он распахивает для меня дверь, и я выхожу на улицу. Холодный воздух обдувает мне лицо.
— Хорошего дня, — говорит он, а затем, поразмыслив, добавляет. — И поздравь мисс Бьюкенан с днем рождения. Хочется верить не последним.
ЭШ
УГРОЗА ПУРИАНА РОУЗА все еще звенит у меня в ушах, когда карета отъезжает. Как только он заворачивает за угол, я медленно сползаю на бордюр, тело сотрясается от адреналина.
«Чего я хочу, мистер Фишер, так это того, чтобы завтра ты поддержал «Закон Роуза».
Откровенно говоря, смогу ли я пройти через такое?
Он будет пытать Натали. Этого я позволить ему не могу.
Но могу ли я предать свой народ? Я знаю, что у моего голоса недостаточно силы, чтобы остановить принятие закона, но люди-то ждут, что я направлю их. Если я проголосую в поддержку «Закона Роуза», какой посыл я им отправлю? С чего бы людям подставлять свои шеи ради Дарклингов, если восставший мальчик-с-плакатов этого делать не собирается? Мы потеряем голоса, и Пуриан Роуз одержит над нами верх, даже не взведя курок.
Я решаю рассказать Роуч о том, что случилось, но тут же отбрасываю эту идею. Убежден, что она посоветует мне голосовать против «Закона Роуза», несмотря на угрозу для Натали. Мятеж — вот единственное, что имеет для нее значение; она принесет в жертву собственного племянника, Жука, если это будет необходимо. Я восхищаюсь ее преданностью делу, но не ее готовностью отдать людей на заклание.
Читать дальше