Дестини Роджерс - Рэйден

Хочется кричать: «Проходите, но не трогайте сердце руками!»

Но она-то знает, что это иллюзии. И жить иллюзиями нельзя. Можно прятаться, делать вид, что всего того дерьма не существует. Но нельзя так жить вечно, потому что внезапно то, от чего она бежит ее найдет. Заявится, к ней в самый неподходящий момент и даст по печени.

- Что здесь забыла эта нищенка?

Тереза, которая стояла рядом с задумчиво сидящей на белоснежной софе черноволосой девушкой, буквально отпрыгнула от нее.

Гости загудели одобрительным гулом. Тереза усмехнулась.

В душе Доминика что-то больно заныло. Прямо там, в груди.

Больно.

Резко.

Неприятно.

Но он решил посмотреть, что будет дальше.

Лицо Даниэль расплылось в улыбке. В той самой. Отреченной.

- Продолжай.

Нежно вымолвила черноволосая и поднялась с софы. С той усмешкой, которая была скрыта в ее голосе, Доминик был знаком не понаслышке. Он сам любил говорить с такой усмешкой.

- Ты! – Завопила Тереза. – Оборванка, думаешь, что Доминик обратит свое внимание на тебя. Думаешь, ты ему нужна?

Доминик напрягся. Что себе позволяет эта девка? Да, пусть сейчас он стоит вдали от всех и увидеть его Тереза не могла, но даже в его отсутствии она не имеет права думать, что у Ника есть хоть какие-то чувства к ней. Он уже было хотел подойти к наглой, циничной Терезе, но мягкий голосок Даниэль заставил его остановиться.

- Если нет любви, зачем ненавидеть?

Тереза вспыхнула, как спичка. Яд бурлил по венам. Как какая-то голодранка смогла открыть против нее рот?

- Это ты сейчас о чем? У тебя даже ума нет, чтобы разумно мне ответить.

Доминик усмехнулся. У Дани как раз было намного больше ума, чем у тщеславной Терезы.

- Как ты можешь утверждать, что твоя правда лучше моей? Мы обе безоружны. Только вот я уйду через пять дней, а ты останешься. – Даниэль улыбнулась, такой доброй улыбкой, что у Ника потеплело на сердце. – Чужая боль доставляет тебе удовольствие, не так ли? Только ты не понимаешь, что она просто помогает тебе бежать от своей. Ты боишься встретиться лицом к лицу с той болью, которая ходит за тобой по пятам и ждет освобождения.

Тереза хмыкнула.

- Где оборванка могла взять такое дорогое украшение?

Тереза обошла вокруг Дани и посмотрела в сторону лестницы.

- Может она украла его у тебя Мора?

Мора, которая, только что спустилась вниз, нахмурилась. Ее белоснежные локоны были убраны рукой за шею. Сестра Ника злилась. Зеленые глаза лихорадочно горели. Она с трудом сдерживает себя, чтобы не врезать Терезе.

- Тереза, у тебя хватает совести такое говорить? Посмотри на себя, в кого ты превратилась? Ты больше не похожа на человека.

- Да мне все равно, что ты думаешь! Этой девке, здесь не место!

Доминик не выдержал. Он медленным шагом направился в сторону девушек. Словно леопард.

Ровно.

Размеренно.

Тихо.

- Тереза, если ты еще раз что-то скажешь моей сестре или Даниэль, будешь вынуждена покинуть мой дом. Уяснила?

- Да, Ник.

Все затихли. Кем была эта девчонка, что сам Доминик Бэнкс стал на ее защиту?

Доминик понимал, что Тереза красива, но также он понимал, что душа у нее гнилая. Там руины, столбы черного дыма, взрывы. Ее душа напоминает войну, беспощадную, лютую, злую, холодную. Самое главное – кровавую. Слезы и кровь. У нее нет сожаления, лишь похоть и корыстность.

*****

Она сидела на матраце в той же комнате, где и ночевала до этого. Вы когда-нибудь видели по-настоящему сломанного человека? Его пустой обезумевший взгляд? Нет? А вот Ник видел, за всю свою жизнь он повидал множество таких людей. Маленькая комнатка с одной маленькой софой. В углу сидела девушка. Она подняла глаза, и Ник увидел в них пустоту. Она пуста, просто бездушная оболочка. Слишком сложно, вынести ее пустой взгляд. Она словно никого не видит. Боль начинает отражаться в ее зрачках и заканчивается на кончиках судорожных пальцев. Ее пустые глаза, как будто умерли и больше никогда не оживут.

Самое страшное в жизни – это не знать, зачем живешь. Просыпаться и не знать, что делать.

« - Ты, оборванка, думаешь, что Доминик обратит свое внимание на тебя. Думаешь, ты ему нужна? »

Слова Терезы глубоко въелись в мозг, пробрались под кожу. И вцепились мертвой хваткой. Держа и не отпуская ее сознание. Даниэль отчаялась. Она прожила свое. Завтра ее последний день.

«Что для каждого самое ценное? Я считаю, что это жизнь. Пусть даже жизнь, похожая на ад»

Она считала, что ее невозможно ранить, но Терезе это удалось. Казалось бы, что ничтожная, безмозглая девица, охотница за чужими деньгами, та, которая точно не могла бы пошатнуть, - пошатнула (если это можно так назвать) грубое, покрытое многовековым льдом сердце Даниэль. Она даже представить не могла, что ей будет обидно и больно. Но, что сделано, то сделано. Этого не изменить.